— Ну, когда вы проведёте рядом с ней несколько лет… — Несколько лет? Будь всё проклято. Надеюсь, это всё?
— В общем, да. У неё ещё волосы выпадают из головы. Несколько зубов… целых осталось. А в остальном всё как у обычных людей.
— Остаётся только поражаться, как она вообще выжила.
— Она крепкая. Врач, лечивший герцогиню, уверял нас, что при всех её болячках она наверняка переживёт всех.
— Я почему-то не сомневаюсь в этом. Генриетта воистину упивалась мрачным лицом Луи.
Но она даже близко не имела понятия, в каком угнетённом состоянии пребывал Луи.
— Ну и как вы себя чувствуете, дорогой граф, после того как ознакомились с портретом своей невесты?
— Я связан словом чести, поэтому не могу покончить с собой, но я буду просто счастлив, если кто-нибудь другой это сделает, — Луи не кривил душой, и Генриетта видела это. Ликование её возрастало. Не имея понятия об истинной причине появления графа, она нанесла ему удар не целясь. Но он попал в сердце.
— Могу я попросить тебя?
— Всё, что угодно, дорогой граф!
— Сделай так, чтобы твоя госпожа не попадалась мне на глаза. Я не только забуду про твои оскорбления, но и щедро вознагражу тебя.
— Деньги? Они всегда кстати, — ответила Генриетта изображая улыбку, а в это время раздумывала над тем, как почаще попадаться ему на глаза.
— И ещё одна просьба…
— Говорите.
— Я забыл захватить чистую одежду. Будь добра, принеси её мне.
— Что такое, — возмутилась было Генриетта, но тут же обворожительно улыбнулась, — конечно, я немедленно принесу вашу одежду. Ей в голову пришла чудесная мысль.
— Если это всё…
— Всё. Я признателен тебе за помощь.
Кивнув, Генриетта выбралась из воды, где провела последние четверть часа. Не обращая внимания на мокрую одежду, она помчалась во дворец. Едва добравшись до своих покоев, она закрыла за собой дверь и, не обращая внимания на опешившую Жюли, которая находилась в её опочивальне, залилась заливистым смехом. Генриетта хохотала очень долго. Жюли не понимала её состояния. Как не понимала этого странного веселья. Наконец Генриетта начала успокаиваться. Всё ещё радостно улыбаясь, она приказала Жюли переодеть её. Не раз во время переодевания Генриетта заливалась беспричинным смехом. А когда он заканчивался, раздавалось её бормотание:
— Получил мерзавец! А вслед за этим вновь раздавался звонкий смех.
Жюли, всю жизнь проведшая рядом с Генриеттой, ни разу не слышала, чтобы она так счастливо смеялась.
— «Что бы ни было причиной, надеюсь это к лучшему», — думала она.
