— Да за кого вы меня принимаете? — гневно начала было Генриетта, но тут же осеклась. До неё дошло, что именно предлагал граф.
— И вы действительно забудете все мои слова? — Генриетте казалось, что она произнесла эти слова вежливо. Хотя на самом деле они прозвучали едва ли не как ругательство.
— Целиком и полностью, — пообещал Луи и тут же добавил: — Но мне нужны гарантии, что ты намерена выполнять… честно выполнять нашу договорённость.
— Гарантии, значит? А больше ничего вам не надо, «дорогой граф»?
— Нет. Я, например, хотел бы знать… как выглядит герцогиня Орлеанская, — было заметно, что эти слова дались Луи с тяжёлым трудом, — ответив на этот вопрос, ты могла бы доказать своё доброе намерение по отношению ко мне.
— Ну держись, мелкий, честолюбивый негодяй, — Генриетта была просто счастлива такому обороту событий.
— В доказательство нашей дружбы я точно опишу вам герцогиню.
— Правда? — обрадовался Луп. Он явно не ожидал такой уступчивости от этой девицы.
— Герцогиня страшно худая. — Насколько худая?
— Худее некуда. Удивительно, что она вообще держится на ногах.
— Не очень приятное начало, однако продолжайте.
— Ноги у неё тонкие, с такими глубокими язвами. Мне постоянно приходится накладывать специальный раствор, который избавляет её от болей.
— Так у неё случаются боли?
— Она не спит по ночам. Разве вы не слышали, как она кричит?
— Не слышал. И часто это случается? — Каждую ночь!
— Проклятье! Это, надеюсь, всё?
— Только начало, дорогой граф. Как другу, я вам расскажу всё. Например, я могу сообщить о том, что такие язвочки расположены по всему телу. Из-за них она потеряла свои груди.
— Чёрт, неужто такое возможно? У неё в самом деле их нет?
— Сейчас нет. Раньше были. И очень красивые.
— Мне нет дела до того, что раньше было у герцогини. Надеюсь, это всё?
— Нет, но осталось совсем немного. — Проклятье! Чёртова старуха!
— Тело в шрамах. Прежний врач герцогини не раз делал ей кровопускание. Сами понимаете, из-за болезни, а именно, из-за этих язвочек, швы на теле не затягиваются. Из-под них постоянно сочится…
— Избавь меня от этих кровавых подробностей. Надеюсь, это всё?
— Нет. Но осталась совсем малость.
— Чёрт, должно же быть в ней что-то… нормальное?
— Она умеет плакать.
— Правда?
— Да. Она всё время плачет. Видите ли, граф, у неё и возле губ эти язвочки, поэтому она не может раскрывать рот, когда улыбается. Вместо этого она плачет.
— И как вы различаете, когда она смеётся, а когда плачет?
