— А это уже ограниченный словарный запас, — сказал Андрей Трофимович. — Ты не можешь быстро подобрать то слово, которое тебе надо, вот и вынужден говорить любую ерунду, пока не подберёшь. Но это не страшно. Так говорят многие и их все понимают. Говорить можно, а писать нельзя.
— Да я и не собираюсь ничего писать, — попытался оправдаться Вася.
— А как же твой командир? Если ты не напишешь о нём, никто даже не будет знать, что был такой человек.
— Это почему же не будет?
— А кто будет? Раненые, которым ты рассказывал свои байки, так они, наверняка, думают, что ты всё выдумал?
— Я про него ничего не выдумывал.
— Какая разница. Они через неделю всё это забудут.
— Но это же не справедливо!
— Конечно не справедливо. Как говорится, всё в твоих руках.
Василий замолчал и о чём-то задумался.
— Короче, — прервал его мысли Андрей Трофимович. — Ты будешь писать?
— Да, — коротко ответил Вася.
Если до встречи с Андреем Трофимовичем Василий ждал выписки, как манны с небес, то после встречи он наоборот боялся её. Он с жадностью читал книги, которые подбирал ему корреспондент и боялся, что скоро этот волшебный мир познания закончится, и вместо него опять начнутся рваться бомбы и снаряды. Однако время неумолимо, пришёл день, когда Андрей Трофимович зашёл в палату к Василию, не в пижаме, а в форме.
— Вот тебе руководство к действию, — сказал он, протягивая Василию тетрадь.
— Что это?
— Здесь список литературы, которую ты должен прочесть и мой московский адрес.
— А вы снова на фронт?
— Нет, домой.
Шли месяцы, раненых выписывали, а на их место приходили новые, но Василий не замечал этого. Его мозг, не обращая ни на что внимания, с жадностью впитывал всё, ради чего он и появился на свет. Феноменальная память поглощала вековые знания поколений, чтобы со сторицей снова отдать их людям.
Но конец есть всему. Однажды и его вызвали на комиссию, которая решала вопрос о выписки.
— Я прошу меня направить в свой полк, — обратился он к комиссии.
— Какой полк, мы решаем вопрос комиссовать вас с армии или дальше продолжать лечение, — сказал председатель комиссии.
— Но я же абсолютно здоров!
— Это вам только кажется. У вас повреждена центральная нервная система.
— Какая ещё система? Я превосходно себя чувствую.
— Дай Бог, чтобы так всё и продолжалось, — сказал своим коллегам начальник госпиталя.
Комиссия долго совещалась и приняла решение комиссовать Василия.
Есть ли нужда объяснять, куда направился молодой человек после демобилизации, если у него нет ни семьи, ни родственников, ни даже дома, откуда он ушёл на фронт? Естественно, нет. Ведь у человека, которого ведёт сама судьба, выбор не так уж и велик, а если точнее, то его совсем нет.
