— Если бы войсками руководили не командиры, а политруки, — кто-то выкрикнул из зала, — наша армия не могла бы противостоять даже африканскому племени!
К трибуне вышел генерал с красным от злости лицом.
— Кто это сказал? — строго спросил он.
Смех тут же смолк.
— Я спрашиваю, кто это сказал?
— Это провокация, товарищ генерал, — проскулил докладчик.
— С вами разговор будет особый. Марш отсюда! Я снова спрашиваю, кто сейчас опорочил Коммунистическую партию Советского союза?
Ирония аудитории сменилось на недоумение. Никто даже и предположить не мог, что обыкновенную шутку вывернут в антисоветскую деятельность. Однако все прекрасно понимали, что если генерал, который конечно был из политуправления, вывернул всё в эту сторону, то последствия для шутника будут плачевными. Именно поэтому охотников выдавать остряка не нашлось.
— Ну, хорошо, — прорычал генерал. — Разговор продолжим в другом месте.
Политинформация была закончена. Все разошлись по своим хозяйствам и стали ждать последствий, которые не могли не последовать.
Первого в политотдел вызвали того, с чьей лёгкой руки и начался этот инцидент. Андрей Петрович сидел в кабинете напротив трёх старших офицеров НКВД. Один офицер вёл протокол, другой — подполковник, задавал вопросы, а третий — майор, сидел видимо для мебели.
— Значит, вы не слышали, кто это сказал? — уже в третий раз спросил офицер.
— Я только задавал вопросы докладчику.
— Это мы знаем. Все ваши вопросы занесены в протокол.
— Что же вы от меня хотите?
— У нас есть основание считать, что вы специально задавали такие вопросы, которые спровоцируют антисоветскую выходку.
— Наоборот. Мои вопросы утверждали, что советский войн в идеологическом плане гораздо сильнее союзников.
— Дело не в воинах.
— А в чём же тогда?
— Дело в представителях партии в войсках. Вы усомнились в их компетенции.
— А разве генерал не усомнился в компетенции докладчика, когда выгнал его с трибуны?
— Мы сейчас обсуждаем не генерала и не докладчика.
— А кого, меня?
— Да вас, — вдруг вступил в разговор майор. — Кем вы были во время гражданской войны?
— Штабс-капитан.
— А каков ваш дворянский титул?
— Барон. А это имеет какое-нибудь значение?
— Конечно, имеет.
— По крайней мере, когда я командовал партизанским отрядом, а потом и полком, это значения не имело.
— Когда вы командовали партизанским отрядом, это значение не имело, а вот когда вы стали командовать полком…
— Я не сам себя назначил на эту должность.
— Война заканчивается, господин штабс-капитан.
