Чемодан из сверкающей кожи?
Чтоб торжественно сесть в самолёт?
Чтоб явиться в гостиницу важно?
Свет гостиница люстрами льёт
Ослепительно, многоэтажно!
Или бред нескончаемый мой:
Будто я в обстоятельствах странных,
Будто я возвратился домой,
Чтоб забыть обо всех чемоданах.
Иль, быть может, всё это обман.
Просто не было слов настоящих,
И совсем это не чемодан,
А из досок сколоченный ящик.
Облака под луною бочком
Пробегают, как будто их гонят.
Верно, в ящике длинном таком
Ничего не хранят, а хоронят.
Вот и ужас стоит надо мной,
Над моей головой обреченной —
Арзамасский, толстовский, бессонный,
Красный, белый, квадратный, ночной.
Худощавым подростком
Я остался стоять у киоска,
И стою до сих пор очарованный
Со стаканом воды газированной.
Человек под каштаном
С друзьями простился вчера.
На рассвете туманном
Уводили его со двора.
Уходил он с кошёлкой,
Набитой нехитрым добром.
За ворота ушёл как,
Так и сгинул в тумане сыром.
В шелестеньи ветвей зашифровано,
Сколько за ночь друзей арестовано.
Та звезда, что оторванно на небе
Где-то горит там,
Может рухнуть на землю когда-нибудь
Метеоритом.
И звезда эта будет
Готовиться к праздничной встрече.
Мы не звёзды. Мы люди.
Себя обнадёживать нечем.
Я и тот человек,
Что ушёл на рассвете туманном,
Разлучились навек.
На земле не сойтись никогда нам.
Где-то в ямине трюма
Я на койке лежал подвесной
И я слушал, как с шумом
Ударяет волна за волной.
В шебуршении пенном,
В мелькании чёрных зеркал
Плыл и плыл я на судне военном,
И я тоже навеки пропал.
Но в бушующих блёстках
Всплывает из пены взволнованной
Паренёк у киоска
Со стаканом воды газированной.
И пока океаны
Миражи свои не растратили,
Человек всё стоит у каштана,
А вокруг человека приятели.
И над ним распростёрта
Та ветка — шумит, как шумела.
Воскрешение мёртвых —
Наше общее с деревом дело.
