Прошло почти сто лет, но предрассудки остались.
«Когда среди хаоса и разлада еще недавно относительно благополучной страны образованный человек так фальшиво скорбит о демократических ценностях, невольно приходит догадка, отчего простой народ назвал интеллигенцию «гнилой» — нет не всех скопом, но отдельных ее примечательных особей…».[194]
Кстати об интеллигенции довольно интересно выразилась газета «Известия», одна из самых серьезных российских газет, никогда особенно не заметная в критике демократического движения: «Интеллигенция всегда привносит с собой идею, которая у нее выходит на первый план. Именно поэтому, мне кажется, — говорил известный психиатр М.И. Буянов. — Что интеллигенцию вообще нельзя подпускать к политике. Она не создана, чтобы властвовать. У нее другая роль — щуки, которая не должна допускать, чтобы дремал карась. Править, по-моему, должны чиновники, а дело интеллигенции — их критиковать, следить, чтобы они не зарывались».[195] Вполне здравая мысль, но дело в том, что власть дает удовольствия, и потому к ней так рвутся все кому не лень. Но вернемся ближе к нему главы.
6.9.4. Проблемы борьбы с оппозицией в середине 90-х годов стали, конечно, другими. «Знаменитый» в коммунистические времена борец за право выехать в Израиль Натан Щаранский писал, что он часто задавал себе вопрос «Для чего КГБ затрачивает столько сил и средств на подавление каждого инакомыслящего? Ведь власти вели себя так, словно даже один, изолированный от всего мира, но не сломленный диссидент представляет смертельную опасность для всей системы».[196]
Позже, в «демократической» России власти пришли к выводу, что совсем не обязательно, чтобы правящую группу на выборах поддерживали 99 процентов населения, достаточно, чтобы было больше 50 процентов. Задача отечественных спецслужб, вроде бы, упростилась. Отдельным болтунам разрешили говорить откровенно. Важно, чтобы так не думало большинство или хотя бы при подсчете голосов выходила нужна цифра.{46}
Автор настоящей книге начал служить в КГБ с сентября 1978 года и видел, что политический сыск приобретал в годы правления КПСС порой карикатурный характер. А, принимая в годы перестройки самое активное участие в процессе реабилитации жертв политических репрессий 30–50 годов, узнал также, что было время, когда этот характер карикатурным назвать было уж слишком мягко. Все это было. Злоупотребление политическим сыском — вторая, оборотная и не самая лучшая его сторона.
