Прошло всего несколько секунд. Только Алиса почувствовала некоторую напряженность и сняла ее простой фразой:
— Давайте пить чай.
— Давайте, — согласилась Лариса Сергеевна.
Но Тоник, поблагодарив за приглашение, от чая отказался, иначе его отсутствие могли бы заметить. Алиса вышла с ним попрощаться.
— Приходи завтра сразу с утра, хорошо? — попросила она. — Поиграем во что-нибудь все вместе, а то время в поезде тянется невыносимо.
— Конечно, приду, — пообещал Тоник. Он подумал, что Алиса еще ничего не знает о Борисе, и решил разработать дальнейший план вместе с Профи.
— Пока, — почти шепотом сказала Алиса и неожиданно быстро поцеловала его в щеку.
Через секунду она махала ему рукой от самого купе, а он, чуть ли не подпрыгивая, помчался к своим.
Мама уже заправила постели и собиралась ложиться.
— А где отец? — спросил Тоник.
— Ложись. Напоется и придет. Соскучился по таким компаниям.
Тоник быстро разделся, влез на вторую полку и заглянул в пещеру к Профи. Тот, похоже, уже спал. В купе осторожно вошел отец. Через пять минут все погрузилось в тишину. И только из дальнего купе неслось дружное:
Прошу вас, ваша честь, вниманья мало-мальского,
Не то я вымру весь, как лошади Пржевальского.
Глава V
Куриная нога в качестве улики
Странные сны видятся в поезде, когда ты то просыпаешься, то вновь проваливаешься в неопределенную, зыбкую реальность, перемешанную воображением в такую кашу, в которой что-либо понять можно только утром, выбравшись из постели и окончательно продрав глаза.
Всю ночь Тонику виделись какие-то люди, они то входили в купе, то выходили из него, один из них потом устроился на соседней полке и грозил, улыбаясь, длинным пальцем. Потом полка опять оказалась пуста, и вновь кто-то заглядывал в двери и звал поиграть в шахматы. Тоник шарил рукой в изголовье, но шахматы все не находились, а человек все звал…
Проснулся Тоник от негромкого разговора. Мама расспрашивала отца о бородатом старике. Неужели она видела Профи?
— Он лежал ночью на этой полке, — показывала она пальцем над головой отца. — Я сначала думала, что ночью к нам сел четвертый пассажир, но куда он тогда делся утром?
— Тебе, наверное, ночью что-то приснилось, — успокаивал ее отец. — Подсадить к нам никого не могли, это место одного парня из вчерашней компании. Он уже вечером там, где пил, и упал. Ну, может быть, он проснулся ночью, пришел к нам спать, а утром ушел похмеляться.
— Да нет же. Он был в телогрейке. Как вчерашний старик, которому Антон помогал сесть в поезд, — с расширенными глазами тихо проговорила мама.
