— Папа, я зашел, чтобы сообщить тебе о смерти Поля. Твой друг Поль Казо умер вчера вечером.
Но старик не ответил. Он даже не взглянул на сына. Через несколько секунд, показавшихся Ари вечностью, он вытянул руку и пошевелил пальцами, словно нажимал кнопку пульта, чтобы сменить телеканал.
Ари положил ладонь на плечо отца:
— Только не притворяйся, будто не слышишь. Я знаю, как тебе тяжело, папа. Знаю, что ты любил Поля как никто другой.
Джек Маккензи заморгал, не отрывая глаз от серого телеэкрана. Вдруг его лицо как бы оттаяло, стало не таким застывшим.
— Видишь ли, я не хочу иметь отношение ко всему этому, — проговорил он тихо и подчеркнуто медленно.
Ари заметил слезы у него на глазах и сжал его руку: слава богу, отец по-своему давал ему понять, что хотя бы отчасти осознает происходящее.
После долгого молчания старик повернулся к сыну:
— Ари, кто выиграл Кубок мира по футболу в девяносто восьмом?
— Франция, папа, Франция. Помнишь? Вечером после финального матча я возил тебя на Елисейские поля, тогда все праздновали победу.
— Нет. Нет, не помню. Знаешь, Ари, я, кажется, выживаю из ума.
— Да нет же, папа.
— Понимаешь, это все началось, когда умерла Анаид. Все теперь умирают. Кроме меня. А ты влюблен в кого-нибудь, сынок?
Ари невольно улыбнулся. Каждый раз, возвращаясь к реальности, отец задавал ему этот вопрос.
— Все еще нет, папа.
— Тебе бы следовало уделять женщинам больше внимания, Ари. Дарить им цветы. Женщины обожают, когда мужчины дарят им цветы. Я дарил Анаид орхидеи. Она была от них без ума. Однажды в Лондоне я сводил ее в музей орхидей. Ты не представляешь, сколько видов орхидей на свете. Если я правильно помню, более двадцати тысяч. Только подумай, двадцать тысяч! Конечно, не все они очень красивые, но все-таки! Разве ты не говорил мне о девушке, которая торгует книгами в твоем квартале?
— Папа, мне надо кое-что спросить у тебя о Поле.
— О Поле? О Поле Казо? Да-да, знаешь, он потрясающий человек! Давненько я его не видел.
— Папа…
Ари сомневался, стоит ли расспрашивать отца. Может, сейчас неподходящий момент? Но накануне его заинтересовали два предмета у Поля в гостиной. И он хотел знать. Потому что это могло оказаться следом. Хотя бы намеком на след.
В витрине среди других безделушек он видел скрещенные циркуль и наугольник. С тех пор один вопрос не давал ему покоя, а в папках Ирис ответа он не нашел. Никто не знал Поля лучше Джека Маккензи. Что, если ответ кроется где-то в закоулках его памяти?
