— А что у меня было с лицом?
— От зубов, во всяком случае, ничего не осталось.
Тут до Лоури дошла пара вещей. Во-первых, он беседует с покойницей. Во-вторых, он совершенно не может дышать!
— А сейчас я как выгляжу? — отважилась спросить Мэг.
— Хххххр... — прохрипел Лоури, и лицо его при этом посинело.
— Что, так плохо?
Старик, израсходовавший на светскую беседу весь запас воздуха, имевшийся у него в легких, показал пальцем на тяжелый стеллаж, сдавивший его грудную клетку.
Мэг все поняла. Она соскочила с такого уютного и такого реального кресла и изо всех сил потянула за край стеллажа. Тяжелый стеллаж из сосновых досок поднялся и встал на место с такой легкостью, словно это был не стеллаж, а блюдечко. Поднять его оказалось для Мэг не труднее, чем подбросить в воздух монетку. Стеллаж ударился о стену, оставив вмятину в штукатурке. Книги, стоявшие на полках, свалились и, порхая, словно многокрылые мотыльки, упали на пол.
— Вот это да! — воскликнула Мэг, глядя на свои руки.
Руки выглядели точно так же, как и всегда. Они не раздулись, как у моряка Попая, — ничего подобного. И тем не менее они почему-то стали раз в десять сильней.
Лоури со свистом втянул в себя воздух.
— Кхе-кхе, — прокряхтел он.
— Пожалуйста, — сказала Мэг, сгибая и разгибая пальцы.
— А я, кажется... кхе... не говорил тебе «спасибо», преступница малолетняя!
Мэг была потрясена.
— Но я же только что...
Лоури, все еще лежа, погрозил ей кулаком.
— Что «ты только что»? Ты ворвалась в мою квартиру, а твоя собака отгрызла у меня кусок ноги!
— Но это была не моя...
— И теперь я останусь калекой до конца моих дней!
— Только вот этого, пожалуйста, не надо! Не заговаривайся.
— Я заговариваюсь?
— По крайней мере, ты жив! — отрезала Мэг, чувствуя себя слегка задетой. — Это меня размазало по газгольдеру, а не тебя!
Лоури осекся. Девочка была права. Если это вообще девочка. Если это все ему не просто привиделось. Кислородное голодание может вызывать галлюцинации. А стеллаж, придавивший грудную клетку, может вызвать кислородное голодание.
— Кто ты такая? Ангел?
Мэг фыркнула.
— Я — ангел? Я полное ничтожество. Меня ни в ад, ни в рай не берут. Я — ни то ни се. Поэтому и вернулась сюда. Чтобы помочь тому, против кого я согрешила, — если верить одному типу с голубой кожей.
Тут Лоури вообще перестал что-либо понимать. Типы с голубой кожей, девочки, которых ни в ад, ни в рай не берут, — что за чушь несет эта соплячка? Кто эту молодежь разберет? Нынешние дети с их рэпом и кольцами и живыми-то не укладывались в сознании. Но все же кое-что из сказанного странной девочкой там застряло.
