И снова даты. 1963 год – в издании «Нового журнала» выходит совершенно новый поэтический сборник Елагина – «Отсветы ночные»; 1967 год – в том же издании выходит еще один сборник, "Косой полет», в конце которого впервые помещено небольшое «избранное» из прежних книг. В том же 1967 году Елагин окончил университет. В том же году в нью-йоркском баре он повстречался с советским писателем Д. Граниным – тот, уже неплохо зная Елагина по самиздату, стал вербовать поэта на предмет возможности начать печататься в СССР – разумеется, в таких изданиях, как «Голос Родины», и прочих, осуществлявшихся под строгим руководством Комитета по государственно-безопасным связям с соотечественниками за рубежом. Елагин ответил резким отказом: хотите – печатайте в «Новом мире» или в другом серьезном журнале, не хотите – обойдусь. Об этой встрече рассказал сам Гранин в одной из первых советских публикаций Елагина ("Нева", 1988, №8), – даже и тогда о судьбе и биографии Елагина еще почти ничего не зная. Боюсь, именно из этой встречи родилось вскоре у Елагина его хрестоматийное стихотворение «Амнистия». Советским поэтом Елагин не хотел быть ни в каком виде – чего не скажешь о его желании когда-нибудь все-таки попасть на российскую (не просто «русскую», как робко сказано у него в стихотворении) книжную полку. «Советского» в Елагине конца шестидесятых годов только и оставалось, что нержавеющая любовь к Маяковскому. Впрочем, это шло скорее от отца-футуриста, чем от советской культуры.
В советской культуре место Елагина в те годы было в самиздате. В годы не совсем еще истаявшей хрущевской оттепели «Отсветы ночные», а следом и «Косой полет» в немалом количестве просочились в СССР, – порой их даже почта не конфисковывала (ибо издателем числись не «Посев», не «Грани» – те издания конфисковывались нещадно, впрочем, изрядная часть «конфиската» немедленно воровалась и шла на черный рынок). С этого времени началась самиздатская известность Елагина, памятная и до сих пор, – одно время машинописные копии «Отсветов» и «Полета» попадались в Москве не реже, чем Ходасевич или Мандельштам, – хотя количественно копий Гумилева или Северянина было, понятно, много больше. Однако КТО ТАКОЙ Иван Елагин – читатели все еще не знали (а кто знал, тот молчал). Даже Федор Панферов, очень хваливший поэта Ивана Елагина во время наезда в Лондон (видимо, в 1960 году, незадолго до своей смерти), понятия не имел, что хвалит того самого беспризорника, которого отловил на Сухаревке и отправил к родственникам.
