— Я, я вскарабкаюсь к моей обсерватории, — сказал нам Рауль, — а все, кто меня любит — за мной!
То, что он называл обсерваторией, на самом деле было маленьким высоким мысом сбоку горы, увенчанным несколькими жалкими каштанами, но оттуда действительно открывался прекрасный вид на въезд в деревню и на дорогу, проходившую по анфиладе; но над ним с севера и с юга возвышались друг напротив друга две горы. Улегшись плашмя на живот на самом пике, прикрытые почти метровыми скалами, мы осмотрели пейзаж и там, где я не видел ничего, Рауль и его друг-артиллерист отмечали сто различных деталей.
— Видишь ли ты отдельно стоящий дом там слева? Ну, есть что-то необычное во дворе этой хибарки?
— Возьми же свой бинокль, — сказал я Раулю.
Но он протянул его мне, отвечая: — Посмотри сам.
Согласно штабной карте расстояние было приблизительно тысяча четыреста метров. Я увидел, что весь двор действительно был полон солдат.
Чуть позже они вышли через калитку фруктового сада и двинулись, один за другим, к кромке леса.
— Они собираются нас окружить, — сказал мой кузен.
Пока слева от нас происходило это движение, справа раздался залп, и над нами пролетели осколки камня.
— Они хотят взять нас с двух сторон, — сказал мне Рауль с олимпийским спокойствием, — но эти там впереди поторопились. Приглядывай лучше за другими.
Новый залп ранил в ногу одного стрелка справа от нас.
— Сменить место, — приказал Рауль и нырнул в глубокую траву с другой стороны пика. Он внимательно вглядывался в лес справа от него, откуда доносились выстрелы. Затем снял с плеча свой «маузер» и тщательно прицелившись, выстрелил. И на той стороне опушки леса упал один из врагов, чтобы больше не подняться.
— Дистанция восемьсот пятьдесят метров, одиночный огонь! Хорошо цельтесь!
Немцы ответили ему третьим залпом. В этот раз они прицелились лучше, и пули рикошетировали от скал. Один из наших стрелков упал как подкошенный. Я перевернул его, но он уже не дышал. Другой был ранен, пулей ему раздробило руку. Он произнес «вот сюда», зажал раненую руку здоровой рукой, тут же окрасившейся кровью, в то время как кожа его бледнела на глазах.
— Позаботься о нем, — крикнул мне Рауль. — Но спрячьтесь с обратной стороны, потому что дело принимает серьезный оборот. Разорви его рукав, перевяжи побыстрее рану.
Чуть позже, продолжая вести беспорядочный огонь по плохо видимому противнику, Валери удалось подстрелить одного. Раздался ужасный крик.
— Браво, Валери! Ты видишь, он хорошо воспитанный малый; он уведомил о получении, отправив курьера обратно, — воскликнул Рауль, но стрелки не улыбнулись. Близость смерти произвела на них сильное впечатление.
