Я на лету уловил, какое наказание может ему грозить, и ответил, пожав плечами: — Опасны? Нет ли у нас другой причины, чтобы последовать совету Гёте: «Bekriegt, besiegt, vertraeg dich mit der Einquartierung»[1].
Для почтового служащего все обошлось не так легко, как для кюре; мне пришлось еще раз поручиться, но я сам знал, что не могу этого сделать так же спокойно, как в случае со священником, без предосторожностей. В конце концов, было решено, что враждебной паре придется расположиться у меня в доме под мою ответственность и один унтер-офицер, в общих чертах введенный в курс дела, был назначен на почту, чтобы временно хоть как-то обеспечить ее работу. Мне не пришлось сожалеть об этом проявлении великодушия, и я научился, таким образом, тому искусству выживания, которое население пограничных районов практикует во все времена. Их порицают за это все, кому захочется, но на это у них есть причина, с которой всегда так трудно согласиться в душе.
После полудня через деревню по направлению к У…виллеру проехали драгуны из Бельфора. И снова население высыпало на улицы в припадке исступленного восторга: девушки бросали кавалеристам цветы, а те ловили их на лету. Жители выстроились вдоль дороги, выставили кувшины с белым вином и протягивали бокалы солдатам. Я думаю, что где бы этот прекрасный полк не попросил бы разрешения разместиться, его всюду приняли бы с радостью.
Но, поднявшись из долины к своему дому, я увидел старика Фери, бывшего повара нашего дома. Он был задумчив и не разделял моего энтузиазма.
— Видите ли, сударь, я внимательно рассмотрел их вблизи, а мне хватило семи лет службы, чтобы хорошо научиться видеть. Ну, ладно, я могу вас уверить, что мы были другими солдатами. Я сам участвовал в печально знаменитой битве при Гравлоте, но мы были после боя чище и опрятнее, чем они после пяти дней похода без боев. Смотрите, у них хорошие кони, но долго они не проскачут, за ними плохо ухаживают. Амуниция в плохом состоянии, солдат за это не наказывают. Уже сорок лет как я не видел французских солдат, но это не то, совсем не то. Ах, империя! Империя!
Эта болтовня раздражала меня, и я возразил:
— Возможно, все это и верно, но вы, другие, вы тогда потеряли Эльзас, а они сейчас его отвоевывают.
— Будем надеяться, что они удержат его надолго, мой господин, будем надеяться!
Это не продлилось долго. Следующим утром стрелки исчезли, и ни один из офицеров ни о чем нас не проинформировал.
