Я пытался сопротивляться, но он был сильнее меня.
— Идиот! Отпусти меня! Сюда идут люди!
— Где они?
— На горе, — прошептала Франсуаза, вытирая рот. — Выше.
Он взглянул вверх, на другое плато.
— Я никого не вижу, — сказал он отпуская меня. — Тише! Что это?
Мы все притихли, но я не слышал ничего, кроме звука пульсирующей в ушах крови.
— Голоса, — почти шепотом сказал Этьен. — Слышите?
Я напряженно прислушался. На этот раз мне удалось расслышать вдалеке голоса, и было очевидно, что люди приближаются.
— Это таиландцы.
Я чуть не поперхнулся.
— Черт возьми! Нам нужно быстрее сматываться отсюда! — Я собрался было дать деру, но Этьен удержал меня.
— Ричард, — проговорил он. Несмотря на страх, я с удивлением отметил про себя спокойное выражение его лица. — Если мы побежим, они заметят нас.
— Что же нам делать?
Он показал рукой на темные заросли.
— Мы спрячемся там.
Распластавшись на земле и с тревогой всматриваясь в просветы между листьями, мы напряженно ждали, когда же появятся эти люди.
Сначала нам показалось, что они уже незаметно прошли мимо нас, но неожиданно хрустнула ветка, и на плато, почти в том же месте, где несколько минут назад стояли мы с Этьеном, появился человек. Это был юноша лет двадцати с телосложением кик-боксера, одетый в темно-зеленые мешковатые военные брюки с боковыми карманами. Его мускулистая грудь была совершенно голой. В руке он держал длинное мачете. Через плечо у него висел АК — автомат Калашникова.
Я чувствовал, как дрожит Франсуаза, — она прижималась ко мне. Я повернул голову, раздумывая, как бы успокоить ее, но я знал, что мое напряженное лицо выдает меня. Она пристально смотрела на меня, как будто ждала от меня объяснений. Я беспомощно покачал головой.
Появился второй человек, постарше и тоже вооруженный. Они обменялись несколькими словами. Несмотря на то что они стояли более чем в двадцати метрах от нас, до нас отчетливо доносились причудливые звуки их речи. Затем кто-то третий позвал их из джунглей, и двое отправились дальше. Вскоре они исчезли за краем выступа и стали спускаться по склону, по которому мы поднялись.
Спустя минуту-другую после того, как перестала доноситься их певучая речь, Франсуаза неожиданно расплакалась. Потом заплакал и Этьен. Он лег на спину и закрыл глаза. Его руки были сжаты в кулаки.
Я безучастно наблюдал за ними. Я чувствовал себя между небом и землей. Шок, охвативший нас, когда мы обнаружили эти поля, и напряжение, не покидавшее нас, пока мы прятались в зарослях, опустошили меня. Я опустился на колени. По лицу градом катился пот. Я ничего не соображал.
