– Не надо "Маяка"…
Нюра исчезла из рамы дверей со скоростью шторок фотоаппарата.
– Впрочем, давай "Маяк"! – снова крикнул он. Как он и ожидал, "Маяк" был довольно скучный. Длинный рассказ про любовь в зверосовхозе. Запоздалая итоговая статья по хоккею. Заметка о том, как один армянский умелец вырезал из кукурузного зерна памятник Аветику Исаакяну.
В комнату вошла Анюта, Юрина жена. Красивая, длинноногая.
– Так и будешь лежать?
– А что? Хорошо поработали – культурно отдыхаем.
– Звонил Славка. Они взяли нам билеты на сегодня в филармонию. Какой-то чилийский дирижер, забыла фамилию. Равель, Прокофьев…
– Очень хорошо! – искренне обрадовался Юрка. Обрадовался потому, что теперь не надо было ничего придумывать самому.
– Это вечером, а до вечера?
– Ну, я не знаю… Он схватил ее за руку, притянул к себе, обнял и поцеловал за ухом. Он любил целовать ее за ухом и в шею, чувствуя при этом удивительно приятный запах ее волос.
– Юрка, ты тюлень, – сказала она ласково.
– Да, я тюлень… Поцелуй меня…
– Юрка, давай не разлагаться, вставай.
– Ну хорошо, допустим, я встану. А что дальше?
Давай сначала придумаем, зачем мне вставать.
И он снова поцеловал ее.
Таким было утро Юрия Маевского.
В отличие от Юрия Маевского Сергей Ширшов не был женат. Он был жених. Жених…
Удивительно глупое слово. Да никто о себе так и не скажет: "Я жених". Смешно, какой он, к черту жених? А кто же он? Ну кто же? Как объяснить… Все намного сложнее… Все ужасно сложно… Как-то Редькин сказал: "Уметь жить – это значит уметь делать из больших проблем маленькие". Редькину что? Сболтнул – и все. И забыл. А Сергей потом подумал и решил, что если Игорь прав, то жить он не умеет, потому что у него как раз наоборот: он делает из маленьких проблем большие.
Сергей Ширшов обладал прескверным характером. Он был подозрителен, вздорен, мнителен и мелочен. И странное дело, на работе все эти скверности сразу как-то улетучивались, а дома… Вернее, даже не дома, а главным образом с Алкой – расцветали пышным цветом. По существу, все их взаимоотношения сводились к одной бесконечной и беспричинной ссоре, раздробленной на части короткими часами примирений. Вот и этим утром у касс бассейна "Водник" разговор шел у них глупый, вздорный, и Сергей чувствовал это, но остановиться не мог… – Бери, бери, – с готовностью согласилась Алла.
– Ты говоришь это так, будто я тебя веду на эшафот…
– Что ты хочешь?
– Я не хочу одолжений.
– При чем тут одолжения? Ты сам сказал, что это интересно. Очень хорошо, пойдем посмотрим. Ты хочешь, чтобы я плясала от восторга?
