— Ты их напугал, у них стресс.
Ли Мэй взглянула на часы.
— Пора. Я уже и напелась и насмеялась. Надо ехать в кампус.
Я взял ее за руку.
— Постой.
— Что? — насторожилась она.
— У тебя чудесный голос. Мне действительно нравится, когда ты поешь.
— Я не верю тебе!
Весело тряхнула челкой.
— Ты врун и хулиган. Ты же говорил, что ненавидишь караоке.
— Это я тогда врал. А сейчас — говорю правду.
Перед моим носом задвигался, будто маятник метронома, ее указательный палец.
— Нет уж, товарищ Мао, на этот раз ты меня не проведешь.
Вдруг она посерьезнела.
— А вообще… Я бы хотела, чтобы ты меня не обманывал, даже в шутку. Ведь я китаянка, а значит, очень наивная и доверчивая девушка. У нас принято верить мужчине…
На этот раз уже я изобразил пальцем движение метронома.
— Даже не пытайся меня на это купить. Я все же не турист и несколько лет прожил в Китае.
Мы оба рассмеялись.
— И все же… Скажи, ты действительно любишь меня?
— Да. Я люблю тебя. Хочешь, скажу тебя по-китайски?
Она кивнула.
— Во ай ни.
Ли Мэй порывисто обняла меня. Поцеловала.
Наконец — сама. Первая.
Обратно мы решили добираться на метро — оказалось, по наземке тут по прямой всего несколько станций.
Рассказал Ли Мэй о московском метро — шумном и старом, но романтичном.
— Почему? — удивилась она.
Мы как раз ступили на эскалатор и поднимались, стоя на одной ступеньке. Можно было бы сказать «плечом к плечу», но она была значительно ниже.
— Встань чуть повыше, — попросил я Ли Мэй.
Она шагнула. Взял ее за талию и развернул к себе. Поцеловал. Тут же повернул обратно — подъем закончился.
— Удобно? — подмигнул ей.
Довольно кивнула.
— Только у нас, в Москве, эти лестницы бывают длинные-предлинные. На несколько минут точно хватает. Поэтому влюбленные не теряют времени даром…
На секунду я погрустнел. Ли Мэй мгновенно заметила.
— Ты в порядке? Что случилось?
Заглянула мне в лицо.
— Да все хорошо… Просто жаль, что день закончился.
Говорить ей о том, что мне некстати вспомнился длинный эскалатор на «Тимирязевской», я не стал. Инку, когда только начали встречаться и не жили еще вместе, провожать было неудобно — от метро до ее дома всего пара минут ходьбы, не нацелуешься. Если ее мать углядывала нас в окно — а женщина она была зоркая! — непременно выходила в подъезд, а то и на улицу. Инкиной матери я побаивался: она работала водителем трамвая и запросто, в одиночку, могла тягать трамвайную сцепную железяку.
Зато на эскалаторе мы своего не упускали… Аж губы опухали…
