— Кажется, я никогда не встречала людей с зелеными глазами, — сказала Маргарет, чувствуя, что от нее ждут какой-то реакции.
— Такие глаза были только у моей Роксаны, — сообщила Эстелла. — У всех остальных глаза обыкновенные — синие либо карие.
Маргарет поспешно закрыла свои обыкновенные синие глаза, напомнив себе, что Эстелла пристрастна к своей дочери и что это в порядке вещей. И в данном случае это не важно, потому что Маргарет не намерена играть роль жены Филиппа так долго, чтобы Эстелла успела потрепать ей нервы.
Эстелла положила в чай три полные ложки сахара, энергично размешала его и, сделав большой глоток, спросила с кажущейся небрежностью: — А что, Чедвик подарил вам ожерелье Роксаны? Маргарет с трудом подавила неудержимое желание ответить, что единственное, что подарил ей Чедвик, — это кучу неприятностей, и сказала:
— Конечно, нет. Вряд ли это было бы уместно, не правда ли?
— Стал бы Чедвик беспокоиться о таких вещах! Но если он не подарил его вам, то где же оно? — Ее голос стал заметно жестче.
— Может быть, он убрал его, чтобы подарить Аннабел, когда она будет выходить замуж?
— Вы действительно так думаете? — спросила Эстелла, и в Маргарет вспыхнула жалость. Возможно, Эстелла глупа и тщеславна, но ясно, что она любит внучку и обеспокоена ее будущим теперь, когда Чедвик, по ее мнению, снова женился.
— А вы не могли бы узнать у него, что он намерен сделать с этим ожерельем?
— Узнать у него? — повторила Маргарет, мысленно содрогнувшись при мысли о том, как может истолковать Чедвик ее слова, если она примется расспрашивать у него о местонахождении дорогого ожерелья.
Эстелла энергично кивнула.
— Узнайте у него, когда… Это вроде того, что я говорила моей Роксане, когда она вышла за Чедвика. Подождите, когда он захочет, чтобы вы исполнили ваши обязанности, а потом просите у него то, что вам хочется. Мужчины готовы обещать все, чтобы добиться своего. Подобная стратегия вызвала у Маргарет отвращение, и одновременно она почувствовала симпатию к Филиппу. На сколько она поняла, нет никакой разницы между тем, чтобы пользоваться тактикой Эстеллы, и быть содержанкой мужчины. В действительности быть содержанкой даже честнее. Содержанки по крайней мере не пытаются затушевать тот факт, что они продают свои милости из корыстных соображений.
— Не пренебрегайте моими словами. У вас нет матери, которая могла бы дать вам совет, а что могут знать о супружеском ложе монахини? Вот уж право! — Эстелла рассмеялась. — Я с радостью расскажу вам, как себя вести.
