Я шагала по замерзшим лужам и с особенным остервенением ломала хрупкую ледяную корочку каблуками своих сапог. Прикурила сигарету в надежде согреться. Теплый дым ускользал из моих губ в морозный воздух, не делая его ни на градус теплее. Бесполезно, все без толку. Просто перетерпеть, переждать, перестрадать.
– Девушка, у вас все в порядке? – неожиданно спросил шедший навстречу мужчина с озабоченными глазами. Надо же, какой участливый. С чего бы?
– Все нормально, – задрожал в ответ мой голос.
– Тогда почему вы плачете?
– Кто? Я? Вам, должно быть, показалось.
Действительно, с чего бы мне сейчас плакать? На всякий случай провожу пальцами по щекам. Мокрые. Дождь? Нет. Все-таки слезы. Как странно, я даже не заметила. Срочно вытереть их, высушить, отменить. Какие слезы? Все ведь в порядке. Достаю из кармана наушники плеера. Слезы отменяются. Как бы не так! Мощным, бередящим душу голосом стенает Анастэйша «Heavy on my heart». Спасибо! И она, значит, в курсе того, что у меня тяжело на сердце. Музыка отменяется.
«Месяц, всего месяц, – успокаиваю я себя. – Я пережду. Смогу. Я ведь жила без него и раньше, целые годы, а тут только месяц. Всего-то!»
Зайдя домой, даже не включая свет, я лениво стащила с себя обувь, сбросила прямо на пол куртку и залезла в кровать, как была, в одежде. Вот бы заснуть здесь на весь месяц, как медведь в берлоге. Закрыть глаза, потом открыть их, а Марат уже приехал. Вот было бы здорово! И почему люди не медведи?
Сладострастным голосом на полу стенает Энрике Иглесиас. Наконец-то сменила рингтон в мобильнике. Никакого желания поднимать трубку. Пусть себе поет о том, что устал извиняться. Все равно это не Марат звонит. Какой смысл ради кого-то другого прекращать эту красивую песню? Но мой любопытный взгляд все равно косится на монитор телефона. Накрашенным глазом мне подмигивает беззаботная блондинка. Вот кому хорошо! Никого не ждет, ни о ком не страдает.
– Кукуся??? – радостно визжит блондинистый голос.
– Маруся, – безвольно отвечаю я.
– Ну, как ты там?
– Никак. Я умерла. Похороните меня.
– О, бедная моя девочка, уже скучаешь по своему принцу?
– Типа того.
– Ну, так сгребай свое страдающее тело и дуй ко мне. Напьемся по этому поводу.
«Напиться – это мысль», – подумала я. И уже через полчаса упала в заботливые объятия лучшей подруги.
– Послушай, Кэт, ну не навсегда же он уехал в эту свою Америку, – взывала к здравому смыслу Мариша.
– Нет, конечно, – пыталась прислушаться к голосу разума я.
