Наконец я сорвал проклятый ошейник и отшвырнул прочь вместе с замком.
— Я не нужна тебе? — прошептала она.
— Не бойся. Я не собираюсь злоупотреблять своим положением. Обещаю относиться к тебе с подобающим уважением. Ты будешь во всем равна мне. То есть, — тут же поправился я, — во всем, кроме красоты. Ты прекрасна в отличие от меня. Но во всем прочем мы с тобой равны.
— Как может рабыня быть равной своему господину?
— Ты больше не рабыня. Ты свободна.
— Меня мог бы купить уроженец Гора, который, возможно, дорожил бы такой покупкой и сделал бы все, чтобы заставить меня оправдать свои затраты. Мне пришлось бы очень стараться, чтобы снискать его милость и доказать, что он израсходовал деньги не зря. — Но мне-то ничего не надо доказывать, — промолвил я в некоторой растерянности, — Или ты не рада свободе?
— Значит, я свободна?
— Конечно.
— Свободна, а стою тут перед всеми голая. Как рабыня.
— Прости меня! — воскликнул я, торопливо подбежал к одному из служителей клеток и купил у него за медяк простыню.
С этим куском ткани я поспешил к девушке, но когда вернулся, мне стало не по себе. В своей наготе Беверли была так прекрасна, что мне вовсе не хотелось скрывать подобную прелесть под обычной тканью. Может, лучше было бы провести ее по улицам Виктории обнаженной? Таким образом я порадовался бы ее очарованию сам и порадовал бы местных жителей. Как приятно было бы выслушивать их восхищенные возгласы, поздравления с удачной покупкой и завистливые вздохи — ведь не каждому выпадет счастье стать повелителем подобной красавицы.
— Ну, что с одеждой? — спросила Беверли.
Я подошел поближе, намереваясь завернуть ее в простыню.
— Не тяни! — прошипела она. — Прикрой меня поскорее. И нечего таращиться на меня, пуская слюни, как похотливое животное.
Я быстро накинул на нее простыню, и она замоталась в нее так плотно, что из-под ткани выступили очертания ее маленьких кулачков.
— Не глазей на мои икры и лодыжки, — буркнула она.
— Извини, — сказал я. — Давай уйдем отсюда поскорее.
— Охотно, — согласилась мисс Хендерсон. — Это мерзкое место. Здесь все пропахло рабством.
Не мешкая больше ни мгновения, мы покинули торговый барак.
— Где ты живешь? — поинтересовалась она.
— Снял маленькую комнату неподалеку от верфей, — ответил я.
— Мне тоже понадобится комната, — заявила Беверли.
— На две комнаты у меня нет денег.
— Тогда придется разделить надвое твою. Ширмой или какой-нибудь перегородкой.
— Конечно, — согласился я.
