— Не пущу! — а немецкие полицаи говорят:
— Что мы можем сделать? Приказ сверху поступил, как против приказа идти? Что с ними будет? Кругом бомбят! — а для меня их доводы — пустой звук!
А я ничего признавать не хочу! Был там один русский переводчик, хороший малый, говорит:
— Не беспокойтесь, он будет со мной! Он язык знает вот и будет мне помогать. Его никто и никуда не направит — Марк и раньше с этим переводчиком дружно жил, возможно, что у них и были какие-то совместные дела, да только меня в них не посвящали.
На рытьё окопов набрали двести пятьдесят человек, как и требовали от шахты, а всего на шахте работало не более тысячи. Были добровольцы, что сами просились поехать: приедалась работа на шахте, хотелось разнообразия. Хотя и с пулями. В таком возрасте не думают, что пуле безразлично, в какую голову влетать: в старую, или молодую. Тут один парнишка и говорит:
— Как на перекличке дойдёт номер Макса, так я и выкрикну, и всё будет "Зер гут" Так, что прощевайте! Если удастся — уйду к нашим. Это хорошо, что они надумали окопы рыть, только воевать не придётся им. "Перекличка — перекличкой, а что будет, когда уйдёт эшелон!?"
Всё так и получилось, как говорил парень. Отозвался на перекличке за Марка, ребят отправили на станцию и погрузили в эшелон. Я сидела в бараке и психовала до тех пор, пока провожающие не пришли в лагерь и не сказали, что эшелон ушёл. Только тогда и выпустила Марка из шкафа. С перекличкой всё обошлось, а вот что делать дальше? Сидит Марк в бараке вместе со мной и ругается:
— До каких это пор я буду держаться за твою юбку!? Почему я тебя послушался!? — окно в бараке было открыто, и на тот момент проходил немец, охранник, что частенько приходил ко мне на станцию покурить. Увидел Макса и говорит:
— Макс, варум никс фарен окоп? — Марк объяснил, что тётка не пустила. Тот постоял немного, поговорил с Марком, и ушёл.
— Иди на шахту и спрячься! Не ходи в столовую, принесу тебе поесть. И вообще носа не показывай в лагере! Забудь про утренние бутерброды, не попадайся на глаза лагерной администрации, авось обойдётся!
На другой день старший мастер Хенкин увидел Марка на шахте и очень удивился:
— Никс фарен!? Гут! — тут же позвонил в лагерь и велел поставить на довольствие…". Легализовал парня.
Мобилизованные на окопы вскорости вернулись, но не все: половина разбежалась. Фронт двигался быстро, и нужда в окопах отпадала ещё быстрее: некого было посылать в те окопы.
"…жаль мне того парнишку, что вместо Марка вызвался поехать на рытьё окопов и мечтал "дать тягу" к своим. Эшелон с "окопниками" направили на запад, а парень мечтал о востоке! К американцам он мог попасть! Перед уходом поцеловала я его и пожелала благополучно пройти всё…"
