Сознательная перегруженность «угасающей модели» Меровингов содержит, правда, невольные указания на традиционно конститутивные элементы королевского правления, которые не могли быть устранены ни мажордомами, ни князьями при всем их предполагаемом всемогуществе и определялись их собственным властным положением. Так, король — это считалось знаком его влияния — продолжал принимать чужестранных представителей, выслушивал их, давал им прощальные аудиенции, несмотря на обязательный характер соответствующих «установок» его «префекта». Еще в 817 году, когда Людовик Благочестивый своими изначально несостоятельными поспешными действиями по разделу империи попытался подчинить младших братьев старшему Людовику, одна из привилегий императора в отношении его братьев, правивших отдельными территориями, должна была заключаться в праве принимать всех чужестранных посланников и тем самым сосредоточивать в своих руках всю внешнюю политику.
Еще большее значение для структур и форм правления в империи франков имело указание на так называемое народное собрание, то есть на ежегодную встречу с королем высших политических авторитетов — администраторов, церковных деятелей и аристократов. На таких собраниях, впоследствии приобретших черты синодов или же последние были присовокуплены к ассамблеям, особенно когда на обсуждение выносились вопросы церковной жизни, основные действующие лица во главе с королем определяли главные акценты практической политики. Это получало выражение не в последнюю очередь в указах, так называемых капитуляриях, из которых самые значительные сохранились начиная с VII века. Королевское правление в период раннего средневековья и в самый его разгар формировалось под влиянием консенсуса высшей знати, хотя именно эпоха Карла Великого свидетельствует о расширении королевской законодательной и судебной власти в ущерб аристократии и церкви.
Если Эйнхард представляет поздних Меровингов в роли марионеток мажордомов, это никак не затрагивало их функцию как репрезентативной верхушки государства, о чем свидетельствуют королевский титул и председательство в собрании. Оппозиция мощных аристократических фракций, конкурировавших друг с другом за влияние и собственность, сохранила непримиримость и после успешной военной кампании в 687 году в Тертри. Особенно в Нейстрии далеко не все заседания суда заканчивались в пользу новых князей.
Главная проблема свержения старой династии заключалась для мажордомов в несомненной легитимности Меровингов и их харизмы, на которой, в общем, нисколько не сказалась политическая слабость в основном малолетних королей. В королевстве франков задача бывшего герцога, военачальника (dux) сливалась с существованием бывшего «священного» короля (rех). Таким образом получился динамический элемент, привлекавший в ожидании добычи аристократические слои. Он удачно сочетался со статическим началом, гарантировавшим племенному союзу плодородие, обильный урожай и триумф благодаря близости к богам.
