- Выпорем соколиков завтра при всем честном народе.
- Нашли? - спросил подпоручик.
- Да разве найдешь! - ответил становой. - Спущу шкуру с каждого десятого - перестанут небось колобродить.
Дзержинский сидел бледный, покусывая губы. У Стася горели щеки. Мать Стася вздохнула:
- Это ужасно, это ужасно. Надо быть милосердными.
- К кому милосердными? - грубо спросил подпоручик. Домилосердствовались до открытого разбоя - радуйтесь!
Второй завтрак прошел в молчании. Офицер с головой, напоминающей огурец, вдруг прокашлялся и сказал, что его солдаты могут с вечера заняться всеми хозяйственными работами по имению.
- Они у меня молодцы, - говорил он, ставя точки там, где их вовсе не полагалось. - Славные ребята. Я их не мармелажу. Военных нельзя. Нюнить. Слуги отечеству. Царю слуги. Дрессированные, как обезьяны. На смотру имел благодарность. Бригадный генерал благодарил. Нет, с капустой. Не ем.
После завтрака Дзержинский пошел в село, но недалеко от реки, в поле, встретил Яна.
- Завтра будут пороть, - сказал Дзержинский, - а сегодня на работы станут солдаты. Подослали бы в роту кого побойчее.
- Уже посланы.
- Ну и что?
- С ночи послали. Разговаривают.
- Поосторожнее бы надо.
- Сейчас сам туда пойду, - сказал Ян, - может, кого из виленских там встречу... А ночью мужики наши в лес подадутся. Черта их там найдешь. Бурелом такой - одни медведи гуляют. Пересидят пока что. Солдаты небось не век здесь торчать будут.
Легли на траву возле дорожки. Ян закурил.
- Надоело, - говорил он, глядя в голубое, ясное, высокое небо, - живем хуже зверей. Управляющий помыкает, приказчик помыкает, сам помещик помыкает. Люди мы или нет? Или мы, может, вовсе и не люди? Как это пороть! Как это так: почтенного мужика и, здрасте пожалуйста, драть как Сидорову козу. Может, я с ума сошел? Может, все это мне привиделось?
Он сел, далеко забросил окурок и лающим от волнения голосом сказал:
- Всех под корень истребить надо, все крапивное семя извести. Или, может, убить станового?
- Другой на его место найдется, - сказал Дзержинский, - а делу повредишь. Чего-чего, а жандармов у царя покуда хватит.
Постепенно, час за часом, пустел дом. Дворня, имеющая в селе родню, задами, так, чтобы не попасть на глаза хозяевам, уходила за речку. Ушел хромой повар Иосиф, ушла кухарка, ушли два конюха, поваренок Фомка и помощник садовника. Незадолго до обеда на террасу явился садовник, старый, всеми уважаемый Ядрек. Держа в руках картуз и низко наклонив кудрявую седую голову, он сказал, что уходит по приказу общества.
