Полковник, задетый покушением на его авторитет, не успокоился. Взял себе в помощь двух товарищей из штаба и пришел расправляться с обидчицей.
— Посмотрите, у нее же красные глаза! Она двоих солдат из моего полка искусала, — доказывал он.
— Да у нее от рождения такие, — защищал свою воспитанницу «мама» Нечипорук. — И не красные, а коричневые…
Хоть у полковника и у его спутников на погонах было значительно больше, чем у каждого из обитателей «молодежной» палатки, Сашка не спасовал перед старшими по званию. Кнопку в обиду не дал.
— Тащи ее домой, — сказал Ласкину, передавая тому собачонку. — Да смотри не выпускай…
Оплошал Иван. Кнопка вырвалась из рук и, проскользнув под пологом, выскочила из палатки.
Полковник тут же выхватил пистолет, взвел курок и, набычившись, пошел к ней. Когда патрон в канале ствола, тут уж не до шуток. Подвернешься под горячую руку, а вокруг люди…
— Кнопка, беги! Беги, мать твою!.. — ругался Сашка Нечипорук.
— Пошла вон! — кричали ей другие. — Назад!..
Кнопка не привыкла к такому грубому обращению. Она стояла и, словно загипнотизированная, смотрела на пистолет, слабо помахивая хвостом. Выстрелы треснули сухо. Три. Один за другим. Собачонка, наверное, даже не поняла, что случилось — брошенная ударом наземь, она еще по инерции два раза вильнула хвостом…
Чувствовали себя все мерзко. С той поры полковник, проходивший в штаб мимо «молодежной» палатки, нередко слышал выкрики: «Убийца!»
Трудно объяснить его поступок. Всем показалось, что он был выпивши. А ведь знали его как боевого заслуженного офицера. Спустя годы Алексей будет служить под его началом, потом, когда тот пойдет еще выше, в Москву, будет часто встречаться с ним. И никогда этот офицер не даст повода сказать о себе, что он непредсказуемый генерал. Он всегда будет ровным, тактичным, сдержанным. Так что же тогда с ним случилось в тот день в Афганистане?!.
Наверное, подумает Степанов, в те минуты у полковника, как сейчас модно говорить, «поехала крыша»… Ехала она у каждого и по-разному. На войне как на войне…
