Наконец она моргнула и сухо сказала:
— Вы! Что вы здесь делаете?!
Только что она была вялой и меланхоличной, но теперь все ее нервы были напряжены до предела.
— Я здесь по поручению вашего отца, — сказал ей Джеймс. Он не сделал попытки войти в квартиру.
— Отца? Надеюсь, с ним все в порядке? Я говорила с ним утром — он звонил, чтобы поздравить меня с днем рождения.
Раньше отец никогда не звонил ей в день рождения, только присылал поздравительные открытки. В этот раз она была удивлена и тронута.
— Он попросил меня передать вам вот это, — сказал Джеймс, протягивая маленькую коробочку.
В коробочке лежала бриллиантовая брошь и записка, в которой говорилось, что это украшение принадлежало ее матери. Элли повертела брошь в руках, глубоко тронутая поступком отца: он никогда не делал таких подарков. Затем она посмотрела на Джеймса.
— Спасибо, что вы нашли время зайти. Хотя я не понимаю, почему отец не предупредил меня.
Она бы все отдала, чтобы просто обнять его. Ну почему все так глупо? Почему она не может стать более легкомысленной? Или почему Джеймс не может относиться к женщинам посерьезнее? В идеальном мире им следовало бы встретиться совсем молодыми, когда они еще не боялись приключений. Или по крайней мере ей следовало быть молодой и бесстрашной.
— Он хотел сделать сюрприз, — сказал Джеймс, прислоняясь к дверному косяку и тем самым исключая до некоторой степени возможность, что она захлопнет дверь у него перед носом.
— Ну что ж, ему это удалось. Завтра утром я позвоню и поблагодарю его. Это все?
— Чем занимаешься в день рождения? — спросил Джеймс небрежно.
— Ничем.
— И тебе не стыдно?
— Почему мне должно быть стыдно? — Ей не хотелось продолжать этот разговор, но она не могла подавить в себе желание задержать Джеймса хоть ненадолго около себя. — Я наслаждаюсь одиночеством.
— Ты уже ужинала?
— Да.
— Я понимаю, что между нами размолвка, но мы же взрослые люди. Я принес шампанское на тот случай, если ты одна.
— Заходи.
Она потянулась к выключателю, чтобы добавить света, но он остановил ее.
— Оставь, так гораздо спокойнее.
Элли сомневалась, что она может чувствовать себя спокойно рядом с Джеймсом Келлерном в какой бы то ни было обстановке, но она убрала руку, затем прошла на кухню и вернулась с двумя бокалами.
— Итак, — сказал он, глядя на нее, когда они прошли в гостиную. — Как поживаешь? Нравится в Лондоне?
— Более чем.
И Элли начала подробно объяснять ему, почему ей так нравится в Лондоне. На самом деле она перечисляла как раз то, что ей здесь не нравится. Сначала упомянула сумасшедший график работы. Затем лирически порассуждала о лондонцах, суетившихся на улицах и площадях. Она ненавидела их всей душой, но сейчас в ее изложении они превратились в самых интересных людей, каких больше нигде не встретишь.
