Британов только сейчас понял, что явно перегнул палку, проведя “чистку рядов” — особенно среди ракетчиков. Он списал на берег их прежнего командира — опытного, но слишком заносчивого Андрея Смирнова, а также двух ветеранов-мичманов Василия Полуэктова и Евгения Григаса, которые полностью оправдывали строки Некрасова “кто до смерти работает, до полусмерти пьет”.
Сумеют ли заменить их новички? Новый командир ракетной боевой части (БЧ-2) Александр Петрачков пришел с берега и опыта плавания не имел, а сменивший старшину четвертого отсека мичман Азат Гаспарян вообще был коком и, хотя его камбуз был тоже в четвертом ракетном отсеке, до полноценного ракетчика ему было далеко. Темной лошадкой был и мичман Чепиженко, прикомандированный с другой лодки и теперь отвечавший за корабельные системы предстартового и повседневного обслуживания ракет — главного оружия лодки.
Ракеты РСМ-25 являлись смыслом существования лодки и одновременно самым слабым ее местом. Американские субмарины были вооружены ракетами на твердом топливе. Для русских ракет топливом служили тетроксид азота и гидразин — две летучие взрывоопасные и весьма ядовитые жидкости, хранящиеся в двух баках баллистической ракеты. Система не отличалась сложностью: смесь гидразина и тетроксида азота — самовоспламеняющееся топливо. Поэтому постоянный контроль за ракетами в шахтах подлодки был главной заботой ракетчиков — системы поддержания микроклимата, контроля газового состава, радиоактивности и отсутствия воды в шахтах работали непрерывно.
Работяги-буксиры навалились на неуклюжий корпус подлодки, разворачивая его на курс выхода. Выход из базы был делом непростым. Но люди, стоявшие на мостике, прекрасно знали свое дело и не в первый раз выводили корабль из бухты Ягельная. Они четко делали свою работу. Как всегда безукоризненно работал штурман Евгений Азнабаев — именно от его мастерства во многом зависел безопасный выход по коварному фарватеру. Британов полностью доверял Азнабаеву и искренне сожалел, что выходит с ним в море последний раз.
Три месяца назад, когда Азнабаеву — лучшему штурману флотилии — в очередной раз отказали в приеме в академию, он положил на стол начальника политотдела рапорт об увольнении с флота:
— Прошу отпустить по-хорошему, иначе я обращусь в ЦК КПСС с просьбой разъяснить мне национальную политику партии.
— Уважаемый Евгений Равильевич, — притворно изумляясь, ответил начпо, — политика нашей партии всегда правильная, а вот ваша национальность… Ну зачем вам было писать в анкетах, что ваш папа татарин, а мама еврейка?
