Партизанские встречи | страница 3
Дарнев нервничал, злился, и когда Вера спросила его, пойдут ли они на фронт вместе, он ответил с досадой:
— Откуда мне знать? Я же не анархист — что хочу, то и делаю: хочу, — с милой на фронт еду, хочу, — без неё.
— Причем тут милая… Я говорю с тобой как комсомолка…
Дарнев не сдержался и ответил совсем резко:
— Ну, а я не райком комсомола.
Вера круто повернулась и ушла. Он не остановил её. Так они поссорились в это трудное и грозное время. И сколько раз потом Дарнев жалел об этом.
3
В сентябре, когда враг вышел на реку Судость, Трубчевск эвакуировали. Дарнев был так занят работой по эвакуации, что даже домой к матери не заходил целую неделю. Не встречался он и с Верой.
Тогда же в сентябре, когда по ночам за рекой стояло зарево от дальних пожаров, Дарнева вызвали в райком партии. Принял его секретарь Бондаренко. Дарнев привык его видеть в штатском. А теперь Бондаренко был в военном, с тремя прямоугольниками на алых петлицах.
На столе секретаря лежала исчерченная цветными карандашами карта района. Дарнев глядел на карту и смутно догадывался, что вызвали его не доложить о проделанной работе, а совсем по другому делу. Но он всё же почти по-военному отрапортовал:
— Машины и оборудование эвакуировали благополучно. Рабочие с семьями в том же эшелоне.
— Знаю, — перебил Бондаренко. — Хорошо потрудился, молодец.
Дарнев густо покраснел.
— А вот это напрасно. Привыкать надо к похвалам… а ещё больше, может быть, к порицаниям. Наше с тобой дело только начинается, друг мой… партизанское дело. Трубчевск придется наверно оставить, — мрачно сказал Бондаренко. И, помолчав, закончил: — А нам уходить нельзя. Мы формируем партизанский отряд, который будет действовать в тылу у врага. Страшновато?
Бондаренко посмотрел в глаза Дарневу.
— Страшно, — признался Дарнев.
— Садись, — Бондаренко ещё раз посмотрел в глаза собеседника. — В Трубчевске остаются почти все члены райкома партии: я, Коротков, Сенченков, Абрамович, Шеметов. Словом, весь актив. А как ты, Алексей?
— И я, — ответил Дарнев.
Зашел Шеметов, высокий сутуловатый человек с волевым лицом и с пытливым взглядом полуприщуренных глаз. Правая рука у него была забинтована. Влажная от пота и забрызганная кровью гимнастерка прилипла к широкой груди.
— Что с тобой? — тревожно спросил Бондаренко.
— Да вот в самую последнюю минуту не повезло, Алексей Дмитриевич, — ответил Шеметов, точно в чём-то оправдываясь.
— Как же теперь быть-то? — переспросил Бондаренко, осторожно прикасаясь к окровавленной повязке.