Лаки взяла ее за руку. — Они устраивают его повозку, чтобы вы могли ехать домой. Они тебе дали лекарство, и ты теперь проспишь всю дорогу. Ничего чувствовать не будешь. — Она ощутила, как Лаки прикасается к ее волосам. — Ты теперь замужняя дама, Ангелочек. У него на шее, на цепочке, было обручальное кольцо. Он сказал, что это кольцо его матери. Его матери. Ангелочек. Он надел тебе на палец обручальное кольцо своей матери. Ты слышишь меня, милая?
Ангелочек хотела спросить, за кого она только что вышла замуж, но какое это имеет значение? Боль постепенно утихала. Она так устала! Может быть, она, наконец, умрет? Тогда все закончится.
Она услышала звон стакана. Лаки опять выпивала. Ангелочек слышала ее плач. Она слабо сжала руку Лаки. Та пожала ее руку и тихо всхлипнула.
— Ангелочек. — Она погладила ее волосы. — Что ты сказала Брету, что он сделал с тобой такое? Ты так сильно хотела, чтобы он убил тебя? Неужели в жизни все так уж плохо? — Она продолжала гладить ее по волосам. — Держись, Ангелочек. Не сдавайся.
Ангелочек почувствовала, что снова проваливается в спасительную, уютную темноту, куда доносился голос Лаки.
— Я буду скучать по тебе, Ангелочек. Когда ты уедешь и будешь жить в маленьком домике, с садом, полным цветов, иногда вспоминай обо мне, хорошо? Помни свою старую подругу Лаки.
Я умираю от жажды рядом с фонтаном…
Чарльз Д'Орлеанс
Ангелочек очнулась, почувствовав чудесный аромат готовящейся пищи. Она попыталась сесть, но сразу вскрикнула от боли.
— Осторожнее, — произнес мужской голос, и сильные мужские руки, взяв ее за плечи, аккуратно приподняли. Она почувствовала, как под ее спину и голову что–то подложили, для опоры. — Сейчас голова перестанет кружиться.
Ее глаза распухли и были полузакрыты, так что она с трудом могла видеть мужчину в высоких ковбойских сапогах, рабочих брюках и красной клетчатой рубашке. Он подкладывал дрова в камин и время от времени помешивал что–то в большом чугунном горшке.
Утренний свет проникал в окно напротив ее кровати. Глазам было больно. Она увидела, что находится в доме, который казался не больше ее комнаты в особняке Хозяйки. Деревянный пол, камин, выложенный из крупных камней разного цвета. Кроме кровати она увидела неясные очертания стола, четыре уставленных снедью полки, плетеный стул, сундук для белья и другой сундук, большой, черный, с покрывалами на крышке.
Мужчина в ковбойских сапогах вернулся и сел на край кровати.
— Как ты себя чувствуешь? Можешь что–нибудь поесть, Мара?
