Домработница недоверчиво покосилась на него.
– Вы же ее обвинить собираетесь, – выпалила она.
– В чем это?
– Ну как – в чем? Она же труп Антона Савельевича нашла. Мы же ученые, знаем, как вы любите дела на людей вешать. Кто нашел, тот и убийца!
Олег поморщился.
– Это вам Илона Альбертовна напела? – без обиняков спросил он.
Лицо Натальи Долгополовой страдальчески скривилось.
– Она ко мне пришла и заявила, что ей все ясно, – выпалила домработница. – Я подавала на стол, значит, отравила Валентина Степановича я. А Машка профессора убила, потому что он что-то заметил и мог меня выдать. Илона Альбертовна и предложила, чтобы мы отказались от наследства, не то она даст делу ход. Но сами посудите, – домработница оглянулась и понизила голос, – зачем мне отца своего ребенка травить-то? Ничего плохого он нам с Машей не сделал!
– А, – вяло протянул Кошкин. – Значит, Валентин Степанович – отец Маши?
Какая занятная игра генов, подумалось ему. Как легко, можно даже сказать, играючи пролетарская генетика матери вытеснила интеллигентскую генетику отца.
– Ну, а как же, – обидчиво произнесла Наталья Алексеевна. – А то зачем бы ему все ей завещать!
– А Елизавета Валентиновна знает, что у нее есть, хм, сестра? – спросил Кошкин.
«И на кой черт я это спросил?» – устало подумал он. Какое ему дело до запутанных родственных связей разных Адриановых, законных и незаконных?
– А это большой вопрос, Валентиновна она или, простите, Антоновна, – с торжеством ответила Наталья. – Вы небось слышали, что профессор Свечников сильно был неравнодушен к Илоне Альбертовне? Только вот незадача, она же из Латвии приехала в Москву учиться, у нее прописки московской не было. А профессор не дурак, он на дочке академика женился, который ему с карьерой помог. Ну и, сами понимаете, никак он не мог развестись, это значило крест на себе поставить, не меньше.
Ну да, сказал себе Олег, профессор женился ради карьеры, а Илона Альбертовна, чтобы задержаться в столице, вышла замуж за начинающего писателя. Вскоре он стал сочинять детективы и прославился, так что ничего она не потеряла. Евгения вышла за старика, потому что он был богат и знаменит, Филипп Ермолов женился, чтобы не возвращаться в родную провинцию и опять же ради карьеры и знакомств… Черт бы их всех побрал, в порыве раздражения подумал Кошкин, да хоть кто-нибудь живет с кем-то не из меркантильных интересов, не из-за денег, связей и славы? Есть ли, мать ее за ноги, хоть какая-то любовь в этом лучшем из миров, или он безнадежно отстал, застрял в своем собственном романтизированном времени, а все остальные уже давно калькулировали любое чувство и вкладывают в него сердце (да и любые другие органы, если уж на то пошло) прямо пропорционально социальному статусу своего избранника?
