— Друг мой Рюдегер, поезжай и сосватай ее. Я буду тебе благодарен, а уж ты — постарайся. Всем, чем нужно, — лошадьми, оружием, платьем, — и тебя, и свиту я обеспечу.
— Государь, не пристало мне расточать вашу казну. Вы и так щедры ко мне не по заслугам. Посольство я снаряжу сам и возьму пять сотен воинов. Чтобы знали бургунды, сколь велика ваша мощь!
— Поезжайте скорее, друг мой. Та, что была женою самого славного и знатного из богатырей, не унизит мой престол. Я уже чувствую, что полюблю ее. И буду с волнением ожидать от вас вестей.
* * *
В Вормс прибыло посольство. Пять сотен добротно снаряженных воинов, множество поклажи на вьючных лошадях.
Воины были странно одеты.
— Что за люди такие? — выспрашивал Гунтер вассалов, пока послов размещали в гостевых покоях. — Кто скажет хотя бы, откуда они?
— Можно сказать лишь одно: страна, которая их прислала, далека и могуча, — отвечали вассалы.
Как всегда, послали за Хагеном.
Хаген не стал подъезжать ко дворцу с парадного входа. Вошел незаметно, как раз в тот момент, когда переодевшиеся с дороги в богатые одежды послы толпою ехали ко дворцу.
— Никогда бы не поверил! — воскликнул Хаген, выглянув в окно. — Сам Рюдегер Бехларенский из страны гуннов! Скоро узнаем, что за дело, с которым послал его король Этцель. Скажу лишь одно — пустячным оно быть не может. И еще скажу: принять его надо с превеликим почтением, как старого и доброго нашего друга.
* * *
Маркграфа и его спутников принимали с почетом и уважением.
А когда сказал он, с чем приехал, это разволновало всех.
Короли обещали подумать три дня, а пока просили гостей отдыхать и развлекаться. Хаген старался как мог сделать эти дни для Рюдегера приятными. Когда-то они были знакомы, их даже называли друзьями.
Гунтер собрал всю родню для совета.
— Для нас будет большой удачей породниться с самим Этцелем! — объявил он. — Так думаю я, но что скажете вы?
— О лучшей судьбе для Кримхильды нельзя и мечтать, — подтвердил Гернот.
Все остальные тоже были согласны. Спорил один лишь Хаген:
— Где ваш разум! Кримхильда, став женою могущественного государя, не будет с нами в союзе. Этот брак нам нельзя допустить. Одумайтесь!
— Хаген! Или вам все еще мало того зла, что вы причинили Кримхильде! — не выдержал Гизельхер. — Вы один виноваты в ее горе. Это вы — ее враг, а не мы, не Бургундия.
— Кримхильда зла на нас не держит, — решил успокоить спорящих Гернот. — Она давно простила меня. И мы все слышали: на земле нет владыки могущественнее Этцеля, породниться с таким королем — для нас великая честь.
