«Должен сказать, он был удивительно смелым», сказал он с улыбкой «не зная тебя достаточно хорошо».
«После этого я уже с трудом его понимала», заключила она. «Я чувствовала себя словно в присутствии чего-то нечистого. Я все же думала, как славно было бы сохранить его для Господа, и пыталась убедить его в оберегающем милосердии Иисуса, но он лишь высмеивал все, что свято для меня. И сказал, что, как бы он ни чтил мои убеждения, он не настолько циничен, чтобы соглашаться с ними. И что он хотел бы оставаться честным к себе и к другим, искренне выражая при этом свое безверие — свою идею. Как будто возможна честность без Божьей помощи… и затем, однажды, я уловила в его дыхании запах спиртного… от него обычно исходил табачный запах… и я потеряла надежду. И уже после этого он исчез из виду».
«Выйдем, и покажи мне этого нечестивца», сказал ее муж, поднимаясь. Они подошли к двери, и молодая женщина выглянула за нее. «Он последний среди людей, там дальше… рядом с каютой», сказала она обернувшись. Ее супруг вышел наружу.
«Как наш отпетый разбойник надраивает вентилятор? Вот так Роуланд-мореход! Недурное падение. Не из-за лишения ли офицерства он ударился в беспутство? Упился до чертиков на приеме у Президента, не правда ли? Я, кажется, читал об этом».
«Я знаю, что он лишился своего места и был ужасно опозорен», ответила его жена.
«Что ж, Мира, теперь парень обезврежен. В следующие несколько дней мы еще встретимся, но на верхней палубе тебе лучше держаться от него подальше. Если он не совсем еще стал бесчувственным, он в таком же смущении, как и ты. Сейчас лучше оставайся в помещении — делается туманно».
Во время полуночной смены вахт дул близкий к штормовому северо-восточный ветер, который в сочетании с движением парохода создавал, насколько это было заметно на палубе, вполне штормовой натиск холодного воздуха. Встречная волна, слишком изменчивая для столь протяженного судна, часто билась о «Титан», усиливая беспрерывные машинные вибрации. Каждую такую волну сопровождало густое облако брызг, достигавшее «вороньего гнезда» на фок-мачте и ударявшее по рулевой рубке на мостике текучими снарядами, способными разбить обычное стекло. Сырой и непроницаемый сгусток тумана, в который корабль погрузился с полудня, все еще окутывал его. И в толщу это серой стены впереди, с двумя палубными офицерами и тремя впередсмотрящими, чье зрение и слух предельно напрягались, великолепный гонщик мчался на полной скорости.
