Да к чему примеры-то? Понятно все. Но не мог Павел Иванович поверить в это облегчение.
С чего бы это? Почему вдруг исчез привычный кошмар?
Стоял у иконы, крестился как сумасшедший.
А чувство вины испарилось, исчезло, растаяло.
Ужасно захотелось есть. И смеяться. Даже на работу захотелось идти.
Павел Иванович смотрел на Лик, будто, ожидал от него ответа: «Как же так? Почему вдруг такое облегчение? Объясни! Только Ты ведь можешь разъяснить. Что случилось?»
Он давно заметил, что Лики с икон смотрят по-разному – то ли это от освещения зависит, то ли от настроения того, кто смотрит, а может, еще от каких-то глубинных, неведомых человеку причин. Только вот всегда по-разному смотрел Лик, как живой. Впрочем, Он и был живым.
А сейчас Павлу Ивановичу показалось, что Лик улыбается – едва-едва, чуть заметно. Но – улыбкой успокаивающей, спокойной, доброй.
Доброй? Да.
«А за что же доброта мне сегодня? За что? Что же такое происходит в моей жизни?» – подумал Павел Иванович.
Вопрос не испугал, а обрадовал. Словно происходило что-то хорошее.
Он отошел от иконы. Собирался уже на улицу выходить, но его не отпускало ощущение, будто не сделал что-то очень важное. Наверное, свечку еще надо поставить к Лику. Встал в очередь и тут же подумал: «Почему свечку? Надо молитву заказать. Я никогда не заказывал молитву».
Подошел к бабушке, стоящей за деревянной конторкой:
– Я хотел бы молитву заказать.
– По живу аль по умершему?
Подумал: как странно я живу! Рядом со мной нет ни одного человека, за которого мне хотелось бы просить Бога.
– По умершему. Я хочу такую… знаете… самую дорогую.
Бабушка посмотрела на него с уважением:
– Самая дорогая – это на год. – Она достала огромную амбарную книгу, спросила: – Какое у нас сегодня число? – И сама себе ответила. Потом спросила: – Ваша как фамилия будет?
– Пестель.
– Бывает, – вздохнула бабушка. – Усопшую как звали?
Откуда-то из глубин сознания (или подсознания) выплыло имя мамы, которое он почти никогда не вспоминал.
– Анна. – Подумал и добавил: – Павловна. Пишите: Пестель. Анна Павловна Пестель. Бог разберется.
– Бог во всем разберется, – согласилась бабушка. – А отчество и фамилию не надо. Все мы дети Божьи. Вот от сегодняшнего дня отсчитывайте, год по Анне будут поминальную молитву служить.
Бабушка назвала сумму. Сумма оказалась довольно внушительной. И это радовало.
Пестель вышел на улицу, подал нищим и даже улыбнулся на их вечное: «Спаси, Господи, господин! Спаси, Господи!»
