— А вы любили Ареттара, — выдохнуть без насмешки, грея сочувствием.
— Любила… — тихим эхо, невольным признанием. — Только лучше бы не любила. Сколько бед происходит от моей любви!
Удивленно распахнуть глаза, словно не веря ушам. Да и как тут поверишь?
Если б не она, эта любовь, если б не было ее, разве бы выжил? Разве бы верил? Разве мог бы надеяться хоть на что — то? Разве смог бы снова кинуть в лицо Фортуны вызов?
Если б не надеялся — смог бы вернуться сюда?
А и в самом деле — коего черта вообще вернулся? Посчитаться с Хозяином Эрмэ, или в который раз обжечься на каленом железе? Так ведь нет! Нет! И это было, но только разве ж было главным?
Разве месть может затуманить рассудок так, что сам сунешься в капкан? Нет, лишь любовь толкает на безумие. Разве не из-за взгляда любимых глаз готов был поплатиться головой? Разве не из-за надежды — встретиться, еще хоть раз встретиться рвался сюда из неведомой дали.
Вспомнился Файми — ледяной, стылый. Потоки ледяной воды, отнимавшей последнее тепло у измученного тела. Почему не сдох? В беспросветном мраке, в полной темноте, в тишине, холоде, голоде и забвении?
Не потому ль что надеялся, безумно надеялся, безрассудно, глупо и истово надеялся заглянуть в ее глаза?
Признаться, не признавшись, выдохом, выпуская на волю не мысли, все то, чем жил последние годы, эту самую бездну лет, что не видел ее глаз:
— А я б рискнул навлечь на себя любые беды, если б только вы любили меня.
«Если б только вы любили меня….»
Отпрянула, отступила на шаг. И только в линию губы. Покачала головой, словно умоляя не просить о невозможном.
Ароматом полыни наполнился воздух, до того пьянящий ароматами меда и солнца. Горечь, только горечь на губах. Впрочем, может, она и права.
Скривить губы и отступить самому, уходя прочь, к подножию трона. Идти, словно б в последний путь, чувствуя, как уплывает из — под ног земля, как неверно, неугадываемо будущее и не понять, какой еще узор задумала Судьба, какой выкинет фортель.
По знаку Императора подняться ввысь, присесть на мраморные ступени, заваленные пушистыми шкурами. У ног Хозяина. Рядом с лживо улыбающейся Локитой, которая высматривала в толпе кого-то, как охотящаяся кошка — мышь.
— А вы заигрываете с Шеби, — тихо-тихо произнесла чертовка. Только взгляд прожигает насквозь. — У вас есть вкус. Девочка симпатична. Одна незадача… она рабыня. Хотите, покажу пару покладистых деточек из хороших родов?
Усмехнуться в ответ, смотря в ее лицо холодным взглядом.
