Ветерок хихикнул и оживленно защебетал мне что-то (словно я была послушной лошадкой), а затем прошмыгнул вперед меня в залу. Как только я переступила порог, справа от меня, примерно в пятидесяти футах по широкому коридору, распахнулась дверь. Стук каблуков моих ботинок нарушал эту массивную тишину не больше, чем взмах крыла бабочки. Я прошла сквозь открытую дверь. Это была столовая, огромная настолько, что могла вместить два бальных зала: три камина, на одной из стен – огромные окна в три раза выше меня, и прямоугольный стол со множеством ножек – обойти его заняло бы не меньше получаса, а просто пройтись вдоль – десять минут. Я подняла взгляд. На одном конце комнаты был балкон для музыкантов, обрамленный тяжелыми темными бархатными портьерами. Этот балкон находился там, где должен был быть второй этаж: потолки были очень высокими. Я откинула голову, прищурившись. Кажется, на потолке что-то было изображено: рисунок или лепнина, однако свечи стояли на высоте примерно одного фута над балконом, и свет их не простирался так далеко.
Я вновь обратила внимание на стол, заметив, что он был уставлен крытыми блюдами из серебра и золота. Бутылки вина стояли в ведерках, полных сверкающего молотого льда; чаша, настолько огромная, что могла бы быть чьей-нибудь лоханью для купания, стояла на пьедестале в два фута высотой – она была в форме Атласа, держащего мир на своих плечах; внутри шара находились блестящие свежие фрукты. Сотни вкуснейших запахов окружили меня. Во главе стола, около двери, в которую я вошла, стоял огромный деревянный стул, резной и позолоченный, обитый светло-коричневой парчой и шелком золотистого цвета. Бордовая спинка возвышалась, словно мачта корабля. Возможно, это был трон. Пока я оглядывалась, стул чуть отъехал от стола и повернулся ко мне, как и тот стул, что подзывал моего Отца. Я впервые заметила, что это был единственный стул за этим огромным столом, и накрыто все было на одного, хотя стол был до самого конца заставлен тарелками, покрытыми изогнутыми крышками, кубками, супницами и большими, инкрустированными камнями кувшинами.
– Святые небеса, нет, – произнесла я. – Не могу я здесь сидеть. И кто все это съест? Точно не я, – заметила я и с испугом подумала: «Надеюсь, это не входит в требования». Возможно, Чудовище все-таки хочет сожрать меня, но собирается сначала откормить. «Уж еды-то ему точно хватает», - ехидно подумала я: неужели вкус его настолько пресыщен, что вместе со всем этим он хочет еще и девицу? Кроме того, вся эта роскошь вряд ли мне подойдет.
