Она могла делать то, что всегда хотела. То, на что ее дядя, советники, жених и другие люди ее круга посмотрели бы неодобрительно.
Да, думала она. Да.
Она будет… заурядной «Джейн Смит» или лучше «Клер Джонс». Она смешается с толпой. И никто не скажет ей, что она ведет себя возмутительно.
Сердце екнуло от восторга.
— Вы совершенно правы, — сказала она своему псевдомужу, — я сяду рядом с вами.
Вот опять взялась за старое, ругала она себя. Страстно желаю одобрения. Мне надо быстро получить его… и от телохранителя тоже. Хотя мы будем вместе очень недолго. О боже, ведь она заботилась даже о том, что нравится и что не нравится слугам, вдруг поняла Клер, — классическая музыка в лимузине, чтобы сделать приятное шоферу, французская кухня на обед, чтобы понравилось шеф-повару, накрахмаленные блузки, чтобы угодить прачкам. Такого больше не будет, поклялась она. Она посвятит себя открытию своих собственных вкусов и желаний, чтобы освободить настоящую Клер, — и к черту всех, кому она не понравится.
В ней проснулся бунтарский дух.
Перед тем как сесть в машину, она посмотрела на своего спутника.
— Пожалуйста, отвезите меня в город, я остановлюсь в отеле.
— В отеле? — Он нахмурил брови. — Джон Петерсон велел снять для вас домик в горах.
Удивившись, она некоторое время обдумывала его слова, затем решила отказаться. С нее хватит.
— Нет, лучше я поеду в отель.
— Среди людей вы можете подвергнуться опасности, мисс Джонс.
— Вы хотите, чтобы я заказала лимузин в аэропорту? Прекрасно. Я так и сделаю.
Он стиснул губы, затем пробормотал:
— Я буду счастлив отвезти вас туда, куда вам захочется.
— Спасибо. И как только мы выедем из аэропорта, я собираюсь включить радио и слушать рок-н-ролл. Громко! — Она уселась на переднее сиденье и добавила: — И пусть все окна будут открыты.
— Да, мэм.
Через несколько секунд они оставили аэропорт позади и помчались по 85-му шоссе. Музыка гремела вовсю, ветер немилосердно трепал волосы.
Тайс не мог вспомнить, видел ли он когда-нибудь столь счастливую женщину. Ее пальцы барабанили по подлокотнику в такт музыке, пока она с любопытством осматривала окрестности.
Он уже привык к ее улыбке. Первый раз, когда она ему улыбнулась — по-настоящему улыбнулась, — он почувствовал себя так, будто его дыхание остановилось от удара в живот. Она была слишком красива, и даже огромные солнцезащитные очки в пол-лица ее не портили. Улыбка у нее была дивной.
На нее обращали внимание. Он заметил это сразу, как только увидел в аэропорту, одинокую и потерянную… и, несмотря на обрезанные джинсы, футболку и копну спутанных кудрей, выглядевшую как аристократка… Может быть, из-за манеры поведения или грации движений. Что бы это ни было, она выделялась в толпе.
