Наперекор пескам, уже хлынувшим на заброшенный аул, очистил старик клочок своей земли, пробил в глине узкий арык и снова посадил здесь несколько лоз винограда. Они дали уже свежие зеленые побеги.
— Самый почетный, самый угодный аллаху труд — это труд земледельца… — так говорит старик.
Быстро заживают раны. Грудь совсем уже не болит. Чары снял грязные бинты. Теперь он каждый день понемногу помогает старику в хозяйстве. Жизнь вокруг кажется мирной и тихой. Никто не появляется возле древних стен Карры-кала.
Вечерами сидит Чары у огня и слушает мудрого старика.
А ночами он разговаривает во сне с Рахимовым, Телешовым, Мамедовым, командиром Пельтинем и комиссаром Савицким. Он им что-то объясняет, доказывает. Однажды утром Чары седлает коня и, попрощавшись со стариком, уезжает.
Еще издали Чары заметил, что на станции не все как обычно. Он увидел нескольких особистов, быстро едущих через плац к тому месту, где проводятся политзанятия. Там собралась большая толпа. Серо-зеленые гимнастерки перемешались с красными халатами.
Чары едет мимо караульного помещения и вдруг застывает на месте. Открывается дверь, и, жмурясь от солнца, выходит… господин пристав!
Они смотрят друг на друга. Пристав как будто узнает его и отводит глаза в сторону. Позади пристава блестит штык часового.
Господина пристава ведут туда, где волнуется толпа. Чары едет сбоку. Он видит, что грозный начальник постарел, обмяк и осунулся. На плечах его болтается потертая офицерская шинель со споротыми погонами Он не знает, куда деть свои длинные руки, и нервно сует их то в карманы шинели, то за спину.
Чары садится на то самое место, где сидел он с закрытыми глазами на политзанятиях Но теперь глаза у него широко открыты. Чары не спускает их с пристава, который сидит перед ним под охраной часовых.
Комиссар на своем всегдашнем месте. Он входит в состав особого трибунала, который рассматривает дело бывшего полицейского пристава Дудникова.
Все как на политзанятии Только стол накрыт красной материей и рядом с комиссаром сидят четверо. Один из них в бараньем тельпеке. Да еще сзади, за спиной Чары, больше людей, чем обычно Из всех окрестных аулов приехали сюда представители.
Один за другим выходят свидетели в ватниках и халатах. Отвечая на вопросы переводчика, они говорят тихими голосами, недоверчиво поглядывая то на подсудимого, то на судей. Говорят о сожженных аулах, вырезанных семьях, привязанных к конским хвостам дайханах. Все это делал Шамурад-хан рука об руку со своим верным помощником, вот этим самым, который сидит сейчас, втянув голову в плечи, нервно сжимая и разжимая кулак с рыжими волосами на пальцах.
