— Сидим мы, значит, в машине, у горячего кожуха, отогреваемся, — продолжал Доронин, — а Алешка шепчет вдруг: «Спасибо вам, товарищ боцман, за науку!» Так душевно он это сказал, что у меня в горле запершило…
Моросящий дождь, начавшийся с полчаса назад, все усиливался и усиливался и в конце концов прогнал нас с мыса над Малым проливом. Мы направились домой, к базе. Под ногами похрустывали обломки застывшей лавы.
Боцман вдруг наклонился, достал из-под камня небольшое светло-серое яйцо, которого я, конечно бы, и не заметил.
— Чайка оставила, наверно, ее саму-то поморник сцапал.
Доронин осторожно завернул яйцо в носовой платок, спрятал в карман.
— Марише для коллекции…
Свернув от пролива, мы вскоре поднялись на утес, на котором неподалеку друг от друга стояли старинный каменный крест и обелиск с пятиконечной звездой.
С высоты утеса открылся необозримый океанский простор, вид на затушеванные бусом соседние острова.
— Красота!.. — тихо, почти с благоговением произнес боцман.
Мне интересно было узнать, что же обнаружилось в анкерке, который они с Кирьяновым достали на отмели, но я воздержался от вопроса. Не хотелось перебивать его настроения, да, вероятно, если бы он мог, то сам рассказал бы об этом.
— А вы не были на «Вихре», когда его захватил тайфун «Надежда»?
— Довелось, — кивнул Доронин. — Из-за «Надежды» и «Хризантема» тогда от нас опять улизнула… Сегодня в клубе «Чапаева» будут показывать, — неожиданно переменил он тему разговора. — Вот это картина! Сто раз можно смотреть!
Глава четвертая Обыкновенная операция
Из кожаной байдары с подвесным мотором на пирс ловко взобрались двое статных широкоплечих мужчин. Смуглолицые, бородатые, кареглазые, с прямыми чертами лица, они не походили ни на кого из жителей северо-восточной Азии и, хотя и были одеты в парки из нерпичной шкуры, скорее напоминали кавказских горцев.
Поздоровавшись с пограничниками, как с давними друзьями, мужчины передали Баулину шляпу, искусно сплетенную из птичьих перьев.
— Твоей дочке, начальник, — улыбнулся старший. Окладистая седая борода покрывала всю его грудь.
Он еще что-то негромко сказал капитану 3 ранга, и тот пригласил гостей в штаб.
— Айны, — кивнул вслед им боцман Доронин. — Отец и сын.
— Откуда это они на такой утлой лодчонке?
— С И., — назвал боцман один из соседних островов. — Храбрый народ. На И. несколько семей обитают. Раньше их на Курилах много жило, да японцы чуть ли не всех поистребляли.
Айны… Так вот какие они, айны, некогда населявшие и острова Хонсю и Хоккайдо, и Южный Сахалин, и Курилы. Свободолюбивый бескорыстный народ, даже под вековым чужеземным игом сохранивший свою самобытную культуру и обычаи. Пожалуй, на всей земле нет народа, о происхождении которого было бы высказано столько противоречивых мнений. Одни ученые считают, что айны — северяне, другие ищут их родину в тропиках, в Индонезии, третьи относят айнов к восточно-азиатским материковым народам, а некоторые — даже к кавказской расе.
