— Возможно, — Итрак выглядела мятежной и отважно улыбнулась. — Ты верно говоришь, что лучше бы сохранить доступ к их морским дорогам. Торговать с Ритсемами, безусловно, легче, идя водами Дэйшей, а у меня имеется предложение для Тайсии. Жены Уллы Сафара не жалеют сил, чтобы отказать Ритсемам в известняке, который необходим, чтобы плавить железную руду, открытую ими в уходящем году. Учитывая, как мало перламутра дает наш урожай, я предлагаю сжигать раковины, чтобы получить известь. Мы можем поставлять ее Тайсии Ритсем за мечи и броню.
— Превосходная возможность для Чейзенов помочь Ритсемам и щелкнуть по носу Уллу Сафара, — заметил Кейда. — И никто не заплачет, видя, что мощь Уллы как единственного поставщика железа в здешних пределах подорвана.
Я обязан Улле Сафару и своре его сучек многим злоключениям. Он готов был убить меня из чистой злобы и пальцем не желал шевельнуть, чтобы помочь Дэйшам противостоять захватчикам. Но могла ли выйти даже от всех воинов владения Уллы хоть какая-то польза? И без его посягательства на мою жизнь мне не удалось бы разыграть свою гибель и отправиться на поиски мудрости, которая сокрушила бы чары захватчиков.
Но цена оказалась высокой: я изгнан к Чейзенам. А где Сафар?
— Тайсия Ритсем шлет мне уйму новостей, — Итрак не заметила его раздумий, ибо проглядывала послания, доставленные голубями. Голос ее слегка дрогнул. — Во имя Олкаи Чейзен, которая была ее сострой до того, как стала моей.
— Можешь поставить условием сделки по жемчугам, — не раздумывая, посоветовал Кейда, — чтобы кости Олкаи возвратились из башни молчания Дэйшей, где мы ее положили. — и поглядел через окно в сторону единственной такой башни на островах. Высокая стена с единственными воротами окружала мощный столп. Лестница без перил вилась по наружной стене, поднимаясь к открытой площадке, где хранились самые чтимые мертвые этого владения. Птицы-плакальщики не кружились в меркнущем небе. Считалось, что эти мертвые — обереги для островов, на которых жили, и связаны с будущим всего владения.
Прости меня, Секни Чейзен, от своего имени и от имени трех малышей владения, что умерли вместе с тобой. Не было никакой возможности отделить твои обгорелые кости от костей других, кто здесь погиб. Но ты хотя бы погребена со своим народом, и твои добродетели несут благословение, по крайней мере, этой усадьбе.
— Мне их так не хватает, — Итрак подавилась рыданием, и слезы хлынули с ее накрашенных ресниц, — Олкаи и Секни.
