— Какое искушение? — раздраженно оборвал его президент.
— Сын мой, — сказал нунций голосом, дрожащим от гнева, — я требую доказательства божественности этого существа, иначе вся эта беседа станет опасной трясиной и для нас, и для человечества.
Супруга президента была чуть не в агонии: с одной стороны, представитель Христа на земле был явно враждебен тому, кто сидел справа от нее, а с другой — она была глубоко и неколебимо убеждена: Эммануюэль — Иисус.
— Разве вы не видите? — кричал нунций. — Этот призрак не может быть Христом! Христос в кедах? В кепке? Хулящий посланца Папы? Вы что, все околдованы?
Он встал, повернулся к Эмманюэлю и ткнул в него обвиняющим перстом:
— Это ведь ты, темное создание, был в Пакистане, верно?
— Верно.
— И ты явился туда, чтобы защищать слово так называемого пророка Магомета, так ведь?
Президент Республики следил за ораторским поединком, как на кортах «Ролан Гаррос» во время теннисного чемпионата, поворачивая голову то вправо, то влево.
— Я был там, чтобы напомнить верующим истину слов их пророка.
— Вот видите! — вскричал нунций с торжествующим смехом. — Кто может поверить, что христианский Бог, вернувшись на землю, решил сперва нанести визит иноверцам? Людям, которые, как и все мусульмане, тайно нас ненавидят и называют неверными? Ответ, кажется, ясен, — сказал он, снова усаживаясь.
Все взгляды устремились к Эмманюэлю, который оставался спокойным, почти печальным.
— Несчастный человек, — сказал он вполголоса. — Ты говоришь о том, чего не знаешь. Не знаешь слов пророка, велевшего не препираться с христианами, а сказать им: «Мы уверовали в то, что ниспослано нам и ниспослано вам. И наш Бог, и ваш Бог един, и мы Ему предаемся…»[37]
— Он так и сказал? — спросил ошеломленный президент.
— В суре Корана, озаглавленной «Паук», — ответил Эмманюэль. — Но этот человек — бурдюк, надутый воздухом. Надавишь на него, и выходят звуки, лишь похожие на слова.
Монсеньор Альваро Фило делла Торре полиловел.
Президента, казалось, сбило с толку, что человек, которого он считал Христом, цитирует Коран. Мертвая тишина воцарилась на несколько мгновений в салоне. Кошмарная сцена, настоящее помутнение рассудков. Монсеньор Менье сложил руки.
— Значит, пророк Магомет не был враждебен к христианам? — все более терялся президент.
— Он сказал в главе «Железо»: «Веруйте в Бога и Его посланника».[38] Есть ли более красноречивые слова?
У супруги президента пересохло в горле. Ей, искренне верующей, приходилось выслушивать Христа, вставшего на защиту Корана.
