Но, слегка тоскуя по деревне, родителям, тому укладу, каким прожил почти пять лет, я, конечно, если б пришлось выбирать, не хотел туда возвращаться. Просто, наверное, необходимо было потосковать. Да и воспоминания рисовали те времена намного благостней, чем они были, и сама тоска была приятна, хотелось наслаждаться ею, разжигать в себе чуть не до слез, в глубине же души зная, что у меня теперь другая, новая, куда более интересная и настоящая жизнь…
Володька все чаще заговаривал о том, что пришло время переключаться на более серьезное дело. Планов своих пока не открывал, может, опасался рассказывать обо всем заранее, и удержаться, чтоб совсем ничего не говорить, тоже не мог. С недавних пор он стал бережливее, строже в документации, активнее метался по городу, обзванивал продавцов в других городах, предлагая новые партии товара, торопя с передачей наторгованных денег; в ближайшее время он собирался в Польшу, чтоб на месте осмотреть новые модели, разведать, что в мире расходится лучше, закупить приглянувшееся. Может, были у него и еще какие-то цели, о которых он не хотел распространяться…
Вообще, я заметил, он очень скрытен, точнее — до определенной черты мы были друзьями, почти те же пацаны-одноклассники, что и десяток лет назад, но за этой чертой начиналось пространство, на которое ни мне, ни, думаю, любому другому хода не было. Да и немудрено, если знать, сколько раз его кидали и подставляли, сколько раз он разорялся, как приходилось ему изворачиваться, чтоб выжить — выжить в прямом смысле слова.
Иногда, под настроение, он рассказывал мне о начале своего бизнесменского поприща, в девяносто втором — девяносто пятом годах… В конце девяносто третьего, например, когда за гроши можно было приватизировать целые предприятия, Володька, подзаработав на торговле турецкими джинсами, стал совладельцем деревообрабатывающего заводика в Вологодской области. Его партнером был сам директор заводика, мужик хоть и старой закалки, но вроде честный и деловой.
Закупили и стали устанавливать новое оборудование. Вместо простых обрезных досок планировали выпускать качественные пиломатериалы, которые тогда были в особенном дефиците — новорусские замки уже строились, а отделывать их было нечем; Финляндия на всех не успевала… Но очень быстро их обнаружили, и какие-то ребята на побитых «Жигулях» девятой модели принялись настоятельно предлагать продать акции. Володька и директор сперва лишь посмеивались, тем более что ребята установили смехотворную цену, которая не покрывала даже расходов, вложенных в новое оборудование. Попредлагав, ребята исчезли, а потом директор попал в больницу — встретили хулиганы на улице вечером и избили. Володьке в окно кинули гранату, правда, без запала (но, наверное, умышленно без запала — в виде профилактики). Эти намеки Володька понял и уже сам нашел ребят, для порядка поторговался, выцыганил сверх их цены процентов пять и забыл про свою попытку заняться лесом… Недавно он узнал случайно, что директор так и остался директором, живет, кажется, не бедно, завод работает хорошо, поставляет продукцию даже в Германию и Англию. И остается гадать — то ли директор действительно тогда был против предложения тех ребят и его избили, то ли все это заранее специально продумали, выждали, пока Володька раскошелится, привезет оборудование, а потом кинули.
