Закончила Галка свое послание радостным сообщением, что ее младшая дочь Аля уже поправилась и сможет ухаживать за бабушкой после того, как та разъедется с Лидой — в те месяцы, естественно, когда меня не бывает в Летнем.
То, что предлагала старшая сестра, вполне вписывалось в наши с мамой планы. Но с отъездом я решила повременить. Прежде всего нужно было проконсультироваться с кем-либо из компетентных в юриспруденции людей и выяснить, чего мы добьемся с Галей, объявив маминым мучителям войну, удастся ли нам переселить маму на старое место.
Юристка, женщина лет 35, с немодной, но красивой прической, с русой косой, уложенной вокруг головы, внимательно выслушав меня и ознакомившись с содержанием Галининого письма, сказала, что согласна с моей сестрой: действительно, нельзя доверить жизнь пожилого человека таким агрессивным людям, как наш зять, и таким бесхребетным, как наша младшая сестра, не способная вступиться за родную мать, и старушке действительно лучше разъехаться с ними.
— Но,? добавила к сказанному хозяйка кабинета, отрицательно покачав головой,? должна я вас разочаровать: с обратным обменом в данном случае ничего не выйдет. В этом обмене участвовали, кроме вашей мамы и зятя с женой, и другие люди, а они ничем и ни перед кем не провинились, и нет никаких причин переселять их куда-то. Условия договора нарушили те, с кем съехалась ваша родительница, их и следует наказать.
Собеседница моя простым языком, понятным любому смертному, растолковала мне, чего нам со старшей сестрой нужно добиваться — принудительного, по суду, размена той жилплощади, которую в настоящий момент занимает наша мама вместе с Юдиными. Согласно действующим законам, старушке должны будут выделить однокомнатную квартиру, а противной стороне достанется "что останется", возможно, комната в квартире с подселением. Лишь бы позволил метраж…
То, что удалось выяснить, я быстренько сообщила Галине, попросив ее подать заявление, а затем уведомить меня, на какое число будет назначено слушание этого дела, пообещав непременно присутствовать на заседании суда.
Ответ пришел совсем не такой, какого я ожидала. Галина писала, что мама уже слишком стара, чтобы "таскать ее с места на место". Как будто раньше, до того как она взбаламутила меня, неизвестно было ей, сколько лет нашей родительнице. Как будто не она мне, а я ей подала эту идею — заняться переселением мамы…
Некоторое время спустя пришла депеша от старшей дочери Галины. Племянница умоляла меня приехать и посодействовать тому, чтобы бабушка Наташа продала ей, Татьяне, свой сад. И уверяла: "Вы будете по-прежнему приезжать сюда на лето, хозяйничать на участке. Моим он будет только на бумаге". Вот тебе на! Участок по закону станет ее собственностью, она будет снимать урожай, а работать на делянке, "хозяйничать", буду я. "А за это за все" я получу право время от времени приходить к ней в гости и оставаться на ночь, чтобы она могла со мною вдоволь поболтать, такая же одинокая, как и я.
