— Эх, Лидка, Лидка! — покачала головой Наталья, — тяжело тобой любоваться, как ты повторяешь. И сидишь ты с книгой, и читаешь будто, а как-то хладнокровно. Вроде ненужное тебе. Это я вот так, малограмотная. Примусь читать и то мне скучно, и другое ни к чему. А когда человек вникает в научность, он в книжку- то по-иному глядит. Вот как Юлька.
— Ну, ладно уж… Юлька, Юлька! Я же занимаюсь! — прогнусавила Лида, показав матери стоячие свои, сонные глаза. Но мать еще не все сказала и продолжает:
— Не знай, что ваш Иван Иванович Юльке присоветует, а меня он так и огорошил: пусть работает! Работает?! — Наталья опустила на колени вязанье, горестно уставилась на дочь. — Ну, какой же из тебя работник? Почтальенишко жалкой по подъездам спотыкаться… Но если ты учиться не желаешь! — мать подняла вязанье и так задвигала кистями рук, что только спицы засверкали.
— Хочу я… — неуверенно запротестовала дочь. — Но разве я виновата, что память у меня тупая и алгебру я не волоку!
— Добиваться надо, чтобы помочь предоставляли, кто получше. Вон, Юлька, была школьницей, и без конца — то к ней табуном ходили. Она им все долбила, про себя не думала, медаль прозевала…
Затосковала мать по несбывшемуся, приумолкла.
Медаль…Слово-то какое…Как мед, сладкое.
— Наш математик на лечении, а этот отнекивается. Если бы, говорит, без меня по моей дисциплине организовали дополнительные, я бы здороваться перестал с тем преподавателем.
Замешкалась мать с ответом Лидии, но ее суждения и не потребовалось. Прибыла с задания Юлька, сияющая, и сразу, не дожидаясь расспросов, принялась отчитываться:
— О работе он даже не заикнулся. Я открыла журнал. Чуть ли не у всего класса двойки. Будут дополнительные. Учеников не касается, кто на кого из учителей будет пенять. — она говорила, а душа ее ликовала: как просто все получилось! Вот что значит быть грамотной. И не проведут тебя, и другим сумеешь пригодиться.
— Но ты смотри! Старайся! — шутя грозит Юлька сестре. — Следить буду.
— Естественно! Естественно! — согласно трясет головой Лида и улыбается робко, благодарно.
И довольна Юлька. Довольна, что Лида моложе ее. На младших легче влиять. Они хоть не отбрыкиваются, когда о них хлопочешь. И результата можно добиться. А старшие… Вспомнив Галину, потупилась Юлька, села на жесткую кровать.
Галина… Разумеется, в тот злополучный день она так просто не сдалась. Правда, с костюмом ее номер не прошел. Отец догнал ее, отнял вещь. Но зато Галина, протестуя против грубого с ней обращения, уехала назад, в свою деревню, прихватив набитый платьями мешок. На прощание она заявила сестре — "предательнице".
