— Мы, советские учителя, особенно словесники, должны положить статью Никиты Сергеевича в основу нашего преподавания, — торжественно закончила Лоскутова и села на свое место. И снова стала искать под столом удобную для ног позицию.
(Видимо, она так и не переспорила самое себя. Или ей всего-навсего туфли жмут?)
— Приступаем к обсуждению, — опять звучит официальный, но уже со слабым оттенком веселости голос директора. — Давайте выскажемся…Хорошая статья?…
Все серьезны. Молчание.
— Или плохая? — она как будто слегка подтрунивает над учителями. Но этого, в страхе, никто не ощущает.
Шевельнулись. Продолжают молчать. Рук поднятых нет.
— Да, попробуй скажи, что плохая… — как бы в забытьи пробормотал кто-то и, словно очнувшись от звука собственного голоса, затих.
Платова, сделав вид, что не слышала этого тоскливого вздоха, царственно улыбнулась:
— Кто просит слово?
Поднялось сразу несколько рук.
Учителя наперебой, как ученики во время фронтального опроса, стараясь заслужить одобрение снисходительного директора, принялись повторять то, что слышали от докладчицы, цитировать Хрущева.
И хотя бы одно произведение, написанное в последние годы, было проанализировано. Нет, вспомнили одного автора. Дудинцева.
— По-моему, это ужасная книга — "Не хлебом единым", — заявила вдруг учительница младших классов со следами переутомления на лице, с жирными волосами, заплетенными в жидкие косички.
— А вы читали ее? — вспылив, но стараясь придать голосу мягкость, спросила я.
— Нет, не читала, — не обидевшись, ответила женщина, чем-то очень похожая на ребенка, доверчивостью, что ли? — И еще мне хотелось сказать, — продолжила она, — нам трудно судить о литературе. Нам некогда читать. Я честно скажу: так устаю на работе и дома (ведь ребятишек- то трое), что только возьмусь за книгу, так уже спать хочется. Газеты некогда просматривать…
— Спать хочется? — звонким голосом, не то сочувственно, не то насмешливо, как бы шаля, переспросила Платова и улыбнулась.
— Хочется, — не смущаясь, думая о своем, жалобно проговорила женщина и села.
Лишь учитель математики, Владимир Алексеевич, всегда и всем приветливо улыбающийся, коснулся в своем выступлении художественного произведения. "Жатвы" Галины Николаевой.
Меня удивила память молодого преподавателя. Как хорошо помнит он все подробности сюжета.
Платова тоже обратила на это внимание и поинтересовалась, когда Владимир Алексеевич перечитал книгу.
Учитель не стал скрывать, что не перечитал он роман, а впервые, к своему стыду, прочитал несколько дней назад.
