— Учтите, что люди, бывшие на ней, не знали ее совсем. От ее школы была лишь она одна. Никто не мог оспорить ваше обвинение.
— А она сама? Почему она не выступила второй раз? Значит она согласилась со всеми обвинениями?
— Какая глупость! — снова воскликнула Юлия, бросив карандаш на стол, но тут же подобрав его.
— А я считаю, — тихо сказал порывистый мужчина, — что Русанова, хоть и ломала дрова на конференции, но делала это искренно. А изменить мнение свое в один час и сразу же публично отказаться от своих слов — на это способны одни пройдохи…
— Но все-таки, товарищ Савчук, в каком уставе вы читали, что райком может принять решение об исключении, пренебрегая первичной комсомольской организацией? Кто вам дал право искажать устав комсомола? И какой устав рекомендует наказывать за критику?
Лицо Савчука, сухое, помятое, приняло жалкий вид поспешного раскаяния. Он старался преданно глядеть в глаза секретаря. От этого казался еще более жалким.
Не менее противен Юлии был во время своей речи и директор школы, которого также вызвали сюда.
То и дело поддергивая локтями все время спадающие с него брюки, он долго читал отпечатанную на школьной машинке характеристику Юлии, данную ей завучем. В ней перечислялись все недостатки молодой учительницы, присущие ей и мнимые, все ее вольные и невольные промахи. Достоинств у молодой учительницы, согласно этой характеристике, не было никаких. Недостатков: вагон и маленькая тележка.
— Она грубит учителям, называет секретаря партийной организации подлым, завуча Клавдию Ананьевну Лионову тоже подлой, а многих учителей подхалимами. Не уважает старших, тех, кто ей в отцы годится…
— Извините, пожалуйста, Михаил Сагетдинович, — не выдержал секретарь обкома, — а кто к ней в школе относился по-отцовски?
— Я относился, как отец родной, — уверенно заявил директор.
— Ну, что вы скажите, по-отцовски относясь к Русановой, о сочинениях ее учеников? Какую дадите им оценку?
— Оценки она сама ставила и завуч, — не замечая подвоха, просто ответил Михаил Сагетдинович.
— Нет, — не оставлял его в покое секретарь, — как вы их воспринимаете, антисоветские они или нет?
— Нам нужно было анализ провести… — сдрейфив, забормотал директор.
— Нет, перед тем, как поставить вопрос на педсовете о снятии Русановой с работы, как вы их сами оценили?
— Их нужно анализировать с точки…
— Позвольте, вы сами читали сочинения?
— В методических указаниях, — все еще надеясь выкрутиться, лепетал директор.
