В отличие от Марии Николаевны, Клавдия Ананьевна любила "воспитывать" непослушную всенародно. Педсоветы превратились в поединки между ними. Одна нападала. Другая защищалась. Остальные "жались", не принимая никакого участия в происходящем. Потом Юлии надоело защищаться, и она решила сама нападать. На каком-то совещании, когда Лионова заявила во всеуслышанье:
— Молодая специалистка ни у кого не хочет учиться, например у меня, — Юлия, рассердившись, ей возразила:
— На ваших уроках, дорогая наставница, ученики или дремлют, или занимаются посторонним делом. А у меня этого нет. Может быть, не мне у вас, а вам у меня следует поучиться, как надо работать?!
Неслыханная дерзость!
Школу как будто перевернуло вверх "дном". Юлия оказалась внизу. Все свалилось на нее. Теперь уже никто не отмалчивался. Заговорили громко, трусливые угодники, изображая благородное негодование:
— Обливать грязью старшего товарища! Подумайте! Ее учат! Ее позвали учиться, а она?!
Никому даже в голову не пришло побывать на уроках у той и у другой, сравнить и сделать вывод, кто прав. Как будто речь шла не об уроках вовсе. А лишь о том, может ли, имеет ли право подчиненный критиковать начальство. Красиво это или нет. Кто из подчиненных, кого из начальства, не важно. Вообще. И все проголосовали за "нет". Не вдаваясь в суть дела.
Жены, мужья, мамы, папы, тети, дяди, внуки, племянники, бабушки, дедушки, друзья, подруги, знакомые, знакомые знакомых и родных — словом, чуть ли не все жители района в течение нескольких дней узнали, что в школе рабочей молодежи N1 работает молодая учительница Русанова — ужасная нахалка.
Лионова на критику снизу реагировала неожиданным образом: обиделась и отказалась руководить Русановой.
Юлия обрадовалась: "Да здравствует свобода!" Свобода и ее ученики! Ученики, которые, как и она, постоянно не высыпаются. Не успевают, как и она, вовремя поесть. Которым каждое утро приходится брать штурмом трамвай, а вечером давиться в очередях за хлебом. Ученики, которым она сочувствует и ради которых изо всех сил старается хорошо работать. Ученики, которые так любят слушать ее на уроках и повсюду ходят за нею толпой. Ученики, вместе с которыми смеялась она на уроках над бюрократами и над спесивым начальством, ученики, которые, если она сама делала что-то не так, поправляли ее, говоря ей правду прямо в глаза, хотя и не в обидной форме. Ученики, которых, стало быть, можно назвать также и ее учителями…
