Честно говоря, я не горела желанием ехать в гости и знакомиться с семьей, не говоря уже о том, как не хотел этого Джейсон. Но я играла по правилам. Как вы понимаете, не стоило пугать родственников со стороны предполагаемого супруга. Да, Джейсон и я, оба мы знали, что не собираемся жениться, но я была первой девушкой, которую он приведет в дом родителей. Они должны были принять меня тепло, но были не уверены, настолько ли, насколько хотелось Джейсону. Моей единственной задачей было ни с кем не конфликтовать.
Джейсон позволил мне вцепиться в его руку мертвой хваткой и пожаловался только однажды, когда перестал чувствовать пальцы. Он боялся меня дразнить, поскольку не знал, как я отреагирую. Для Джейсона подколки были так же естественны, как дыхание. Зато торжественность была ему не свойственна.
Я попыталась успокоить его. Наконец, он повернулся ко мне с настолько грустной улыбкой, что мне защемило сердце.
— Все хорошо, Анита. Я ценю твои усилия, но я не думаю, что ты можешь мне сказать что-то, чтобы меня утешило.
Он поднял мою руку к своему лицу и потерся щекой о костяшки пальцев. Напряжение во мне растаяло.
Он улыбнулся, и это была почти его обыкновенная улыбка. Его глаза искрились. Я знала этот взгляд. Он собирался что-то сказать, что мне не понравится.
— Немного больше близости, и ты почувствовала бы себя лучше.
Я кивнула.
Джейсон улыбался, когда сказал:
— Мы могли бы вступить в клуб Высотной мили, оба почувствовали бы себя лучше.
— Клуб Высотной мили?
Он поцеловал мне руку, мягко, чуть более откровенно, чем позволяла вежливость.
— Секс в самолете.
Я покачала головой и рассмеялась. Это был практически нормальный смех. Очко в мою пользу.
— Теперь я уже больше не беспокоюсь, — заметила я.
— Беспокоишься, о чем?
— О тебе, если ты можешь флиртовать и дразниться, значит, ты в порядке.
Он прижал мою руку к лицу, и его глаза перешли от дразнящего выражения к полностью серьезному.
— Кто говорит, что я просто дразнюсь?
Я выдала ему взгляд, который полностью соответствовал его предложению.
— Я не могу заниматься сексом в самолете. Я могу только орать, когда он поднимается и опускается.
Я потянула от него свою руку.
Он улыбнулся и поцеловал ее, как полагалось. Только прикосновение губ, ничего больше, очень целомудренно.
— Я буду вести себя, как ты пожелаешь.
— Вот так я и хочу.
— Прикосновение заставило тебя почувствовать себя лучше, Анита. Я ощутил это, когда держал твою руку, ты перестала пахнуть, как жертва. Серьезно, почему бы не заняться сексом? Почему ты не хочешь, чтобы тебе стало лучше?
