Б. Н. Ельцин был крайне недоволен оглаской фамилий. Его было легко понять: создавалось впечатление, что за спиной правительства и Гайдара он вступает в закулисную сделку с оппозицией.
— Разъясните им, что я в торг не вступал, — раздраженно сказал он.
Причина президентского гнева была вполне объяснима. В последующие дни в прессе поднялся большой шум по поводу того, что Ельцин «сдает» команду Гайдара. Естественно, я информировал его о реакции прессы. Президент не без пристрастия расспрашивал меня, откуда произошла утечка. Ведь на встрече с лидерами «Гражданского союза» кроме В. Илюшина и меня с президентской стороны никого не было. В. В. Илюшин умел молчать как могила. Стенографистки были дамами в высшей мере дисциплинированными. Мне пришлось, в сущности, оправдываться, и у меня не было уверенности, что Бориса Николаевича удовлетворили мои объяснения.
В результате заявление пресс-секретаря получилось резким, может быть, даже излишне резким.
«…Б. Н. Ельцин выслушал кадровые предложения, прозвучавшие в ходе встречи, в качестве информации. Ни в какое обсуждение кадровых вопросов президент не вступал… Во имя политической стабильности в стране президент готов к диалогу, к поиску разумных компромиссов. Вместе с тем он крайне удивлен „кадровыми аппетитами“ отдельных лиц и решительно отвергает стилистику „политического торга“».
Возникшая ситуация нанесла ущерб имиджу «Гражданского союза». Пресса довольно язвительно писала о его кадровых предложениях. В целом же ситуация еще раз высветила свойственную этому объединению самоуверенность, готовность к политическому «блефу».
Однако, несмотря на опровержение пресс-службы, подозрения относительно закулисной сделки оставались. Полемика в прессе продолжалась. Демократы были крайне встревожены. В пресс-службе не переставая звонили телефоны. Вопросы задавали малоприятные, иногда злые. Ну что, сдаете своих? Президент сломался? Борис Николаевич возвращается в КПСС? Какой номер партбилета у него будет?
Особой остроты тревога достигла к концу ноября, когда президент обнародовал два болезненных для него решения: об отставке Г. Бурбулиса и М. Полторанина. Отставки последовали залпом, с разрывом в один день.
Обеспокоенность интеллигенции приобрела такой масштаб, что в своем выступлении на Конгрессе интеллигенции, который проходил в Москве в самом конце ноября, президенту уже самому пришлось сделать разъяснение.
«Да, должен признать — пошел на ряд компромиссов, но они носят не стратегический, а тактический характер. Они не являются односторонними уступками. Да, президенту иногда приходится принимать нелегкие решения… Задача, которая стоит передо мной, — сохранение, а не разрушение команды».
