— Меня убьют, как только я переступлю околицу. — Обречённо произнёс я.
— Никто тебя не тронет.
— Но я ведь оборотень. — Печально напомнил я. — Забыла?
— Кто тебя разберёт, кто ты. — Пожала она плечами.
— Но у меня чёрные волосы. — Настаивал я.
— У моего деда волосы тоже чёрные, только теперь поседели изрядно. — Буднично заявила девчонка, в очередной раз беспечно пожимая точеными плечиками.
Я прямо-таки опешил. Если у него чёрные волосы, то значит он…. Но тогда как ему позволяют жизнь в деревне среди людей?
— Он что… тоже… оборотень? — Для пущей верности своей догадки, решил уточнить я.
— Нет, почему же? Человек.
— Но тогда почему?
— Что почему? — Не поняла она.
— Ну, волосы у него спрашиваю чёрные почему?
— А, это. Пути Господне неисповедимы. — Серьёзно произнесла лисичка. — А создания божьи так и вовсе не соизмеряются цветом шерсти и волос. На юге, как я слышала, есть целые народы, у которых не только волосы чёрные, но и кожа. Только представь себе, люди с полностью чёрными телами, так сказать с ног до головы.
— Но это же невероятно!? — Не поверил я.
— Невероятно, но факт. И вообще, вот тебе вопрос на засыпку, как ты думаешь, если истинному черноволосому оборотню укусить какого-то светловолосого балбеса, то у того почернеют и волосы или только помыслы? — Произнесла она и поучительно продолжила. — Свет должен быть, прежде всего, в душе, а не в цвете кожи или волос. А если у кого бы то ни было нет света в душе, да и в наличии её самой можно усомниться, то тут уж не обессудьте…. — Она неопределенно развела руками.
— Ты очень умна для своих лет. — Задумчиво спросил я, хмурясь. — Сколько тебе? Десять? Одиннадцать?
— Женщинам не принято задавать подобные вопросы, то есть вопросы, изобличающие их возраст, но я тебе отвечу, ибо возраст мой ещё не в той поре, чтобы его скрывать от окружающих. Мне девять. А что на счёт ума, так в этом тоже воля Господа нашего и его божий промысел. — Без малейшего намёка на веселье ответила девочка.
Такие речи я готов был услышать от кого угодно, но совсем не от рыженькой лисички девяти лет от роду. Для того пышущего слюной и фанатизмом священника они подошли бы куда лучше.
— От тебя исходит свет, лисичка. Ты лучик света в этом тёмном царстве зла. Ты об этом знаешь?
Она польщено улыбнулась.
— Меня так воспитали….
Мы помолчали немного.
— Ой, смотри, — вскрикнула вдруг она, — твои раны и вовсе затянулись, даже шрама не осталось.
— Вообще-то шрамы украшают мужчину, но ко мне это не относится, так как я никогда не смогу похвастаться их наличием. Это всё из-за процесса трансформации. — Пояснил я, разглядывая своё тело, на котором и, правда, не осталось никаких признаков недавнего приключения.
