— Ни один сталкер ночью из схрона не вылезет, чтобы под куст сбегать!
— А как же тогда?
— Не прикидывайся!
— Да я серьезно!..
— Ага?
— Ага.
— Куда мы идем, знаешь?
— Говорили, что к Великой Глыбе.
— А сначала?
— На фабрику памперсов.
— Вот!
— Что — вот?
— Сталкеры памперсами пользуются, понял? Армейскими! Такими, что их неделю можно не снимать. Понял? Их на фабрике — полно! «Патриоты» на том свой гешефт имеют, что барыгам памперсы сбывают. А те их нам, сталкерам, продают.
— Так я ж не знал!
— Не знал, говоришь? А бронежилет где взял?
— Купил в баре, где выступал.
— У бармена?
— Да.
— Так вот, Суицид непременно бы тебе к бронежилету еще и памперс предложил. Врубаешься?
— Нет.
— Не знаю, Морда, зачем ты ночью из схрона вылез… Скажу одно — не человек ты.
— А кто же тогда?
— Полагаю, что выворотень.
— Кто?
— Или заворотень.
— Еще лучше…
— В общем, мне без разницы. Вот только решить нужно, что теперь с тобой делать?
— Послушай, Шатун!..
— Заткнись, я думаю.
Думал Шатун долго. Минуты три. А то, и три с четвертью.
— Ладно, Морда, — сказал он, приняв, наконец, решение. — Ты нам с Кривошипом пока ничего плохого не сделал. Поэтому, вали отсюда.
— Что?
— Оглох? Убирайся, говорю.
— Но, как же так, Шатун…
— Сунешься в схрон, пристрелю. Усек?
— Шатун!..
— И не ори. Разбудишь Кривошипа, он вылезет злой спросонья и все одно тебя пристрелит. Лучше уходи подобру, поздорову… Будь здоров, Морда.
Держа Майкла на прицеле, Шатун медленно попятился и юркнул в схрон. Оставив Морду-Джексона не столько испуганным, сколько растерянным.
Шатун разбудил приятеля, когда пришла его пора заступать на дежурство. Протерев глаза, Кривошип глянул по сторонам.
— А Морда где?
— Ушел.
— Как ушел? — удивленно вскинул брови Кривошип.
— Вот так — поднялся и, ни слова не говоря, вылез из схрона.
— Да ты что? — пуще прежнего удивился Кривошип. И головой покачал. — Не иначе, как выворотень. Эвон, даже вещи свои не забрал.
— Вот, я тоже так решил, — Шатун поставил автомат на предохранитель, повернулся к стене, прикрыл глаза от света воротником куртки и почти в тот же миг уснул.
Спал Шатун спокойно и безмятежно. Как праведник. Как человек, у которого за душой нет ни единой занозы.
Проснувшись, он улыбнулся. Потому, что почувствовал запах кофе, сваренного Кривошипом. К кофе еще и бутерброды прилагались — с консервированной ветчиной и сардинами. Вот это жизнь!
— Морда не объявлялся? — спросил Шатун, взяв в руку кружку с горячим кофе.
— Не-а, — мотнул головой Кривошип. — Все тихо было. Под утро только какой-то приблудный мертвяк сунулся. Я даже стрелять не стал — дал ему прикладом по башке, он и убрался к лешему. Хотя, может, это и был Морда. Темно ведь, не разберешь.
