Я пролистал свои заметки. Интервью свернуло в совершенно неожиданном для меня направлении. Новая мысль пришла мне в голову, и я спросил Далай Ламу:
— Вы когда-нибудь рассказывали о своих духовных достижениях?
— В начале семидесятых, — ответил он. — Я сказал о моем понимании пустоты Лингу Ринпоче. Получился почти отчет, и тогда он... — Далай Лама снова прервал свой рассказ и, повернувшись к Лхак-дору, перешел на тибетский.
— Линг Ринпоче прокомментировал, что очень скоро Его Святейшество станет космическим йогом, — перевел Лхакдор. — Космический йог — это практикующий, который ощущает пустоту, подобную Космосу, тот, кто достигает окончательного просветления.
— И вы достигли этого состояния? — спросил я таким тоном, будто понимал, что такое «подобная Космосу пустота».
— Не знаю, — ответил Далай Лама.
Мне показалось, что его большие пальцы вертятся друг вокруг друга, но, присмотревшись, понял, что руки его, удобно лежащие на коленях, ритмично перебирают бусины воображаемых четок. Он снова обратился к Лхакдору.
— Все это время Его Святейшество продолжает совершенствоваться, — перевел Лхакдор.
— Его Святейшество вполне уверен только в одном. Если бы Линг Ринпоче был сегодня жив и Его Святейшество рассказал ему о своих духовных достижениях, Линг Ринпоче, несомненно, был бы доволен.
— Вот почему Его Святейшество объясняет все это вам, — неожиданно после паузы добавил Лхакдор. — Обычно говорить об этом совершенно неприемлемо.
— Верно, верно. Поэтому всякий раз, объясняя некоторые свои ощущения относительно сострадания и мое понимание пустоты, я всегда делаю ясным... — Далай Лама опять обратился к Лхакдору.
— Его Святейшество иногда говорит о своем духовном развитии, чтобы вдохновлять людей, — перевел Лхакдор. — Но он всегда заключает свой рассказ словами: «Я не говорю, что я Бодхисаттва, я не говорю, что понял пустоту». Его Святейшество также подчеркивает, что из собственного опыта он знает, что предела совершенству нет, всегда можно идти дальше. Таким образом, он хочет сказать своим слушателям: «В моем случае это тоже справедливо. Пусть я не Бодхисаттва и не развил в себе бодхичитты — бесконечного альтруизма, но я, как и многие другие, уже вижу вершину горы». Далай Лама добавил:
— Я не достиг вершины, но ощущаю — о да, я могу добраться туда, — сказал он и зажал нос.
— Вы можете унюхать ее, — предположил я.
Длинные тени протянулись через красивую веранду, примыкавшую к комнате. Далай Лама посмотрел на часы и сказал мне:
