Софья Михайловна. Конечно! Так бы вот он сейчас и пустил меня! Смирненького какого нашли! Он бы и через полицию вытребовал меня к себе. Впрочем, я все-таки сознаюсь, что я тут подло и бесчестно поступила, но я не знала вас: я думала, что я дороже для вас тридцати тысяч, в чем прошу у вас извинения, а еще более в том, что и потом продолжала обременять вас собою и жить на ваш счет, чего уж, конечно, теперь ни одной минуты себе не позволю! Надя!
ЯВЛЕНИЕ X
Надя, все время подслушивавшая у дверей, вбегает.
Софья Михайловна. Поди принеси мне из спальни мою красненькую коробочку.
Надя уходит.
Софья Михайловна (Аматурову). Ничего не беру из вашей квартиры, возьму только свои приданые брильянты и еще раз прошу у вас прощенья, что заставила вас тратиться на себя.
Надя возвращается и подает Софье Михайловне ящичек.
Софья Михайловна (ей). Поди найми мне извозчика! Недалеко тут в номера!.. Я сейчас туда переезжаю.
Аматуров (желая ее успокоить). Софья Михайловна, перестаньте же безумствовать и глупости делать! Если действительно была с моей стороны маленькая ветреность, то, заверяю вас, она уж более не повторится! Помиримтесь! (Хочет было приблизиться к ней.)
Софья Михайловна (отстраняясь от него). Не подходи или иначе я убью тебя!
Аматуров. Ну, убивайте, когда хотите. (Подходит было к ней.)
Софья Михайловна (кидая в него портрет). На, вот тебе портрет твой отвратительный!
Аматуров (отскакивает от нее). Сумасшедшая женщина!
Софья Михайловна (с окончательно раздувшимися ноздрями, Наде). Найми извозчика и поедем со мной!
Аматуров (Наде, тоже взбешенным голосом). Не езди, Надя, оставайся здесь, и уж не служанкой, а барыней!.. Это все и вся квартира принадлежат тебе, и три тысячи годового дохода.
Софья Михайловна (строго Наде). Едешь или нет?
Надя (со слезами в голосе). Барыня, я в номерах жить не могу!
Софья Михайловна. Ха-ха-ха! И тут уж есть! (Быстро поворачиваясь к Аматурову.) Человек ты или зверь? Ты исключенье из людей! Чудовище какое-то!.. Что же это такое, господи?!. (Поднимает в ужасе руки.)
Аматуров, обозленный, стоит на одной стороне авансцены, а Надя, очень смущенная, на другой.
Занавес падает.
