Моя бабка — Брианна, а я легко учусь, и потому Дуся весело отлетает обратно на кровать и уже там скалит на меня зубы. Ага, к тапку потянулась.
— Что, — спрашиваю, — пришла в себя? Молодец. Рыдать больше не будешь? Думать начнешь?
Дуся пыхтит некоторое время, а затем произносит:
— Так ты специально меня бесила.
— Ну наконец-то мозги включились! Слушать меня будешь?
— Я не желаю тебя слушать!
— Я знаю, кто может воскресить твоего мужа.
Дуся смотри на меня, растерянно моргая.
— Воскресить? — наконец, проговаривает она.
— Кира видела? Полковника?
— Ну да! Что за тупой вопрос?
— Он — воскрешенный.
— В каком смысле воскрешенный? — спрашивает Дуся недоверчивым таким голосом, а в глазах — надежда.
— Его убили, — сообщаю я, — а Кардагол воскресил, как и остальных соратников. Мне рассказывал об этом Кир, и я ему верю. Я же говорила, что Кирдык — сын Кардагола.
— Да, — задумчиво произносит Дуся, — говорила.
Наконец-то ее рыжая голова хоть немного начинает включаться в происходящее! И тут появляется предмет нашего обсуждения.
Кир без куртки. Почему я отмечаю именно это? Он него пахнет дымом. Он весь какой-то взъерошенный.
— Все в порядке? Я слышал, здесь что-то произошло? С тобой ничего не случилось?
Он бросается ко мне, кладет ладони мне на плечи, заглядывает в глаза.
— Ханна, с тобой все в порядке?
А я смотрю на Дусю, поднимающую тапок, и понимаю, что сделать уже ничего не могу. Не осмелюсь. И вот уже, как там говорила эта ненормальная, шатен моей мечты плавно сползает на пол.
— Чем ты его? — грустно спрашиваю я.
— Ай, — досадливо отмахивается Дуся, — всего лишь оглушающим по нему врезала. Жить будет. Давай положим его на кровать.
А он тяжелый! Но нам удается поднять тело полковника и водрузить его на постель. Лежит, бедный, в черной своей рубашке. Стоп, а это что?
— Дуся, он ранен!
— И что?
— У него кровь на руке.
_ А может, это не его?
— Дуся, — рычу я и пытаюсь порвать рукав на рубашке Кира. Рукав мокрый, ткань плотная. Не поддается.
— Дай, я! — говорит княгиня. Легкий взмах тапком, и вот уже Кир вообще без рубашки. Мамочки! Это что же с ним делали? Он весь в синяках и царапинах, а на правом плече — рана. Может быть, и неглубокая, но мне все равно страшно.
— Ну, — говорит Дуся, а в голосе скепсис, — твой полковник с кем-то подрался.
— Лечи его, — велю я.
— Деточка, а ты не попуталась?
— Лечи!
— Я не в том смысле, что это хамство с твоей стороны, хотя это тоже верно. Я — некромант, дорогуша. У меня лечение не то, что через раз, на восьмой раз только получается.
